Непристойные предложения

– Должна сказать, в этом и есть вся суть, несмотря на ваш очевидный сарказм. Почему вам столь трудно это принять? Человек – одновременно стадное и одиночное животное, то, что мы называем самореализуемым животным. Стадные инстинкты необходимо удовлетворять любой ценой. В прошлом это делали при помощи таких механизмов, как войны, религия, национализм, партийность и всевозможные формы группового шовинизма. Потребность отказаться от собственной индивидуальности и раствориться в чем-то большем известна с древних времен; Поля крика и Стадионы паники по всей планете позволяют безопасно с ней справиться.

– Я бы не сказал, что это безопасно с точки зрения механического кролика, или что там это было.

– Насколько мне известно, человеческие существа, в прошлом исполнявшие роль механического кролика, выглядели намного хуже, когда толпа расправлялась с ними, – ответила она, глядя ему в глаза. – Да, мистер Поллок, вы знаете, что я имею в виду. С другой стороны, инстинкты самореализации тоже нужно удовлетворять. Обычно их можно удовлетворить в повседневной жизни и работе, подобно тому, как нормальные групповые взаимоотношения и идентификация с человечеством позволяют удовлетворить стадные инстинкты. Но время от времени приходится выражать аномально сильные инстинкты самореализации, для чего у нас есть разновидность личного Поля крика – концепция эксцентричного личностного порыва. Это противоположные полюса единого целого. Мы ставим только одно условие: никакого активного вмешательства в дела другого человека.

– И пока оно выполняется, происходит что угодно!

– Именно так, что угодно. Абсолютно все, что человек может пожелать сделать под влиянием собственного эксцентричного личностного порыва, дозволено. Даже поощряется. Дело не только в нашем убеждении, что некоторые из величайших достижений человечества возникли благодаря эксцентричным личностным порывам, но и в том, что нам кажется, что величайшим достижением нашей цивилизации является дань, которую мы платим этим в сущности личностным выражениям.

Дэйв Поллок уставился на нее с невольным уважением. Она была умна. На такой девушке он мог бы жениться, если бы поступил в докторантуру. Вместо Сьюзи. Хотя Сьюзи… увидит ли он ее когда-нибудь? Его охватила неожиданно горькая тоска по дому.

– Звучит неплохо, – признал он. – Но жить с этим – совершенно другое дело. Полагаю, я слишком проникся собственной культурой, чтобы когда-нибудь смириться с таким. Не могу поверить, до чего различаются наши цивилизации. Мы говорим на одном языке, но мысли у нас совершенно разные.

Стилия тепло улыбнулась и выпрямилась.

– Одна из причин, по которым мы пригласили гостей из вашего времени, заключается в том, что это первый период, когда установилось большинство речевых паттернов, и язык перестал меняться – благодаря изобретенным вами устройствам речевой записи. Однако технологический прогресс продолжался, а социологический прогресс ускорился. Ситуация стабилизировалась лишь во второй половине двадцать третьего века, после изобретения…

Дальняя стена загудела. Стилия умолка и поднялась.

– Машина-оракул готова ответить на ваш вопрос. Просто зайдите внутрь, сядьте и повторите его в самой простой форме. Желаю вам удачи.

И я желаю себе удачи, подумал Дэйв Поллок, проходя сквозь расширившийся желтый квадрат в крошечную кубическую комнату. Несмотря на объяснения Стилии, он чувствовал себя крайне неуютно в мире удовлетворяемых стадных инстинктов и эксцентричных личностных порывов. Он не был изгоем, как Уинтроп; он очень хотел выбраться и вернуться к привычной обыденности.

Более того, он не хотел оставаться в мире, где лучший ответ почти на любой мыслимый вопрос могли дать узкие, пульсирующие синеватые стены, окружавшие его сейчас.

Но… у него была проблема, которую он не мог решить. А эта машина – могла.

Он сел.

– Что нам сделать с упрямством Уинтропа? – глупо спросил он, чувствуя себя дикарем, взывающим к горстке священных костей.

Глубокий голос, не мужской и не женский, пророкотал из четырех стен, из потолка, из пола.

– Приходите в бюро путешествий во времени во Временном посольстве в назначенный срок.

Он подождал. Продолжения не последовало. Стены молчали.

Очевидно, машина-оракул не поняла.

– Это нам не поможет, – заметил Дэйв Поллок. – Уинтроп упрям, он не вернется с нами. А если мы не вернемся все вместе, впятером, никто не вернется. Таковы настройки переносящего устройства. Поэтому я хочу знать, как нам убедить Уинтропа без…

Вновь зазвучал гулкий голос:

– Приходите в бюро путешествий во времени во Временном посольстве в назначенный срок.

Похоже, это было все.

Дэйв Поллок устало вышел и рассказал Стилии, что произошло.

– На мой взгляд, – немного язвительно сообщил он, – машина сочла проблему слишком сложной и попыталась сменить тему.