Неправильные

— Нас двое, и мы за себя постоим, будь уверена. К тому же у нас отличные соседи, если вдруг что — прилетят на помощь. Ну, еще бабуля наша постоянно флиртует с Николаем Гавриловичем, соседом напротив. Добрый дядька, анекдоты постоянно рассказывает, если надо по дому помочь — помогает. Между прочим, вся та работа, что сейчас делает Марк, должна была достаться ему. Бабуля мне тут утром сказала, что лучше наслаждаться видом молодого тела, чем сморщенной и обвисшей кожицей семидесятилетнего дедули, — хихикает мама. — Кто знает, может, в ее годы я тоже стану такой же незакомплексованной и раскрепощенной! — Она умолкает и проводит рукой по моим взлохмаченным волосам. — Ты так изменилась. Иногда мне кажется, что ты обзавелась панцирем и все время прячешься в нем.

— Считаешь свою дочь черепахой? — хихикнув, я бросаю на маму непринужденный взгляд, хотя на душе скребут кошки.

— Я просто переживаю за тебя, вот и все. — Выдохнув, мама опускает ладони на колени и оглядывается: — Нужно что-нибудь постирать? Или принести чего?

— Нет, мам, спасибо.

— Надеюсь завтра ты будешь как огурчик, ведь тебе уже лучше, да?

— Да. Просто слабость.

— Из-за того, что не ешь ничего.

Внезапно в дверь стучат, и через пару секунд она медленно открывается.

Марк осторожно заглядывает в комнату и, не удостоив меня взглядом, сразу обращается к маме:

— За воротами стоит какая-то женщина в белом костюме… мм… снежинки, что ли…

— Ой! Марк, ты, наверное, думаешь, что здесь сумасшедшие живут! — подскакивает моя мама и начинает лепетать так быстро, что несколько слов сливаются в одно непонятное. — Это все этот конкурс! Должно быть, Светлана Сергеевна закончила с пошивом!

Мама убегает, лепеча что-то себе под нос.

Кинув взгляд на Марка, я невольно подтягиваю зеленый плед до самого подбородка и прячу половину лица. Я выгляжу отвратительно, а что еще хуже, так это растрепавшиеся волосы, грязные у корней.

— Как ты? — спрашивает он, сжимая дверную ручку.

— Лучше, спасибо.

Мой взгляд цепляется за тугие вены на руках, и я невольно вспоминаю наши страстные ночи в Барселоне.

— Принести чего-нибудь?

— Мм… Что?

Он явно смеется надо мной. Черные глаза так и сверкают веселым блеском.

— Тебе что-нибудь принести?

— Нет, спасибо, — недовольно бросаю я, с трудом переведя взгляд на экран телевизора.

— Если что — зови.

— Угу.

Еще несколько секунд Марк стоит в дверях, а потом не спеша выходит и закрывается в своей комнате.

На следующий день мне становится лучше. Пока все еще спят, я принимаю душ, сушу волосы феном и надеваю огромные спортивные штаны, которые когда-то купила себе для занятий по танцам в стиле хип-хоп. Правда, меня хватило только на два полуторачасовых урока, потому что я не была такой гибкой, как моя одноклассница Катя. И тем не менее штанишки стильные и теплые, до сих пор мне нравятся. Надеваю бордовую майку, а сверху черную толстовку с капюшоном и, глядя на себя в зеркало, усмехаюсь, потому что в такой мешковатой одежде выгляжу как толстый коротышка.

Кухня в доме просторная. Единственное место, где есть витражные окна. Конечно, в такую морозную погоду, как сегодня, из-за них происходит колоссальная потеря тепла, и приходится увеличивать температуру теплых полов и топить печь. Но есть во всем этом особое очарование, ведь, укутавшись в тысячу одежек, можно любоваться красивым видом на задний двор, где несколько елочек утопают в снегу. А сейчас, кстати говоря, там еще и две фигурки с оленями красуются.

В холодильнике нахожу контейнер с нарезанными кусочками домашнего рубленого тортика. Облизнувшись, ставлю его на стол и завариваю себе чай с лимоном.

Когда выбрасываю чайный пакетик в мусорное ведро, замечаю Марка, облокотившегося на вмонтированный в кухонный гарнитур холодильник. Сегодня на нем серые штаны и черная облегающая футболка. От вида чуть взъерошенной темной челки по моим внутренностям растекается тепло.

— Привет.

Боже, какой глубокий голос. Сонный, но такой чувственный.

— Доброе утро, — отвечаю я, прочистив горло.

— Вижу, тебе лучше сегодня.

— Угу.

Слышу смешок за спиной и мысленно ругаюсь.

Пока несу кружку к столу, пытаюсь заставить себя успокоиться. Припоминаю все те гадости, что говорил мне Марк, его вранье, драку с братом, но черт возьми, ничего из этого не помогает взять себя в руки.

— Не помешаю? — интересуется он, доставая из шкафа чайный пакетик.

— Нет.

Пока он стоит ко мне спиной и наливает в кружку кипяток, я пялюсь на широкие плечи и шею, а воображаемый Вуди Вудпекер смеется надо мной и вертит пальцем у своего виска.

Нет, не пальцем. Крылом. Или… Когтем… Или что там у него?

— Ну, так как?

Марк уже сидит передо мной и внимательно смотрит на меня, ожидая, по всей видимости, ответа. Когда он успел?

— Что ты сказал?

Мужчина приятно улыбается, и появившаяся ямочка на щеке тут же выстреливает мне в глаз.

Образно говоря.

— Поедешь со мной в город?

— А. Нет. Спасибо.

— И снова твой словарный запас равен двум-трем словам. В чем же причина?

В тебе. В ТЕБЕ!

— Ты замерзла? В доме холодновато, кажется.

— Немного. Можно затопить печь, но за дровами нужно идти в сарай. Здесь закончились.