Непечатные пряники

Если начинать рассказ о Данилове с самого начала, то… никогда не кончишь, поскольку самое его начало археологи копают уже много лет и никак не могут выкопать все эти проржавевшие насквозь железные топоры, рыболовные крючки, глиняные горшки, орнаментированные ямками, полосками и ромбиками, пряслица, гребни, височные кольца, привески… Кстати, о привесках. В даниловском музее есть крошечные бронзовые привески в виде искусно сделанных птички и лошадки размером с половину или даже треть мизинца. Пряслица, гребни и височные кольца там тоже есть. Все эти сокровища нашли на территории современного Данилова, на берегу реки Пеленги[120], протекающей в черте города. Было там с начала X и до XIII века поселение меря, и ходили по нему русые и голубоглазые женщины меря, шумя привесками в виде птичек и лошадок, звеня височными кольцами, и пели… Короче говоря, корни, истоки, волхвы, Масленица, солнцеворот, колядование, ночь на Ивана Купала, Русальная неделя, прыганье через костер, купание в чем мать родила свальный грех и все то, по чему теперь сходят с ума родноверы. Впрочем, это уже не столько меря, сколько славяне, которые пришли в эти места позже меря и с ними вполне мирно ужились и перемешались до гомогенного состояния.

Существование славянского поселения на берегах Пеленги можно считать вполне доказанным, а вот основание Даниловской слободы в конце XIII века московским князем Даниилом Александровичем, младшим сыном Александра Невского, скорее всего легенда. Зато красивая. По преданию, князь поехал в северные монастыри, остановился на отдых на берегу Пеленги, покормил там лошадей, а заодно велел построить деревянную церковь, княжеские палаты и конюшни. Дорога от палат князя до конюшен с тех пор называлась Царевой улицей, а потом Пошехонской. Теперь-то она, понятное дело, улица Володарского.

Как бы там ни было, а в первом зале даниловского музея висит большой портрет князя Даниила кисти одного из местных живописцев. Под портретом, на тумбочке, лежат два меча, похожих на кухонные ножи-переростки. На портрет, на мечи и кольчугу, надетую на манекен, стоящий в углу, на шлем и на какие-то две круглые металлические пластинки с отверстиями экскурсовод смотреть не советовала. То есть смотреть-то, конечно, можно, но при этом не забывать, что все это легенда, что мечи, кольчугу, шлем и круглые пластинки с отверстиями изготовили для музея местные умельцы, что князь Даниил, может, и проезжал, но мимо, и не выиграл, а проиграл, и не в лотерею, а в карты… Вот на крошечную мортиру с ядрами величиной с яблоко или даже мандарин, на изъеденный ржавчиной наконечник рогатины, называемый рожном, экскурсовод смотреть советовала. Это все настоящее и было найдено на месте сражения даниловцев с поляками. Ох, как настойчиво поляки, под водительством пана Лисовского, тогда на этот рожон лезли… Впрочем, сражение было уже через полторы сотни лет после того, как село Даниловское в середине XV века было впервые упомянуто в жалованной грамоте Василия Второго митрополиту Ионе под именем Даниловских пустошей. Поляки пришли грабить уже богатое торговое и ремесленное село. Даниловцы, надо отдать им должное, никогда ни одному из Самозванцев не присягали. Пана Лисовского в шестьсот седьмом году, в самый разгар Смуты, даниловское ополчение под командой Федора Шереметьева разбило наголову. Сражение было кровопролитным. Место, где оно происходило, с тех пор называется Повалишкой, но… ядра и рогатина не оттуда.

Спустя год после сокрушительного поражения поляков отряд вологодских ополченцев по пути в Ярославль занял Пошехонье и село Даниловское. В Даниловском они насыпали земляной вал, на нем поставили острог и укрепились. Откуда ни возьмись появились поляки во главе с Лисовским, разбитым год назад наголову. То ли разбитая голова у него зажила, то ли у него их было несколько, то ли он и вовсе отрастил новую, но на этот раз удача от даниловцев не просто отвернулась, а, отвернувшись, еще и горько заплакала. Острог взяли штурмом и сровняли его с землей. Село сожгли, а большую часть жителей, включая стариков, женщин и детей, истребили. Теперь на этом месте, где был острог, поставили памятный камень, а улица, на которой он стоит… Нет, не Володарского и не Урицкого, как можно было бы подумать, а Земляной вал. Синяя жестяная табличка с огромными буквами «Земляной валъ» висит на стене музейного зала аккурат над ядрами и маленькой мортирой.

Медведь, выходящий из шахматной доски