Непечатные пряники

От Борисоглебского собора, выстроенного в классическом стиле, открывается удивительной красоты вид на другой берег и на Свято-Успенский монастырь. Именно с этой точки и фотографировал его Прокудин-Горский. Приезжего, хотя бы он и был без фотоаппарата, непременно ведут сюда. В Старице даже образовалось добровольное общество имени знаменитого фотографа, которое раз в год, летом, в тот самый день, когда Прокудин-Горский фотографировал Старицу, устраивает выездное заседание с вином, закусками и фотокамерами… Впрочем, фотокамеры не берут, чтобы, не дай бог, не разбить дорогостоящие объективы, и из автобуса не выходят, чтобы не быть покусанными гадюками. Приезжают на эти заседания фотографы-любители с докладами не только из Москвы, но даже из Санкт-Петербурга.

Чучело птички, которая вылетела из аппарата Прокудина-Горского, мне увидеть так и не удалось, поскольку его утеряли во время переезда музея из монастыря в новое собственное здание, но это не беда, поскольку в одном из номеров то ли «Старицкого краеведа», то ли московского журнала «Длиннофокусник» была статья, в которой подробно описывался род, вид и отряд, к которому эта птичка принадлежала.

Вернемся, однако, к монастырю. Теперь он полностью восстановлен, и вид на него так же хорош, как и во времена Прокудина-Горского. Начали его реставрировать в 2000 году и через десять лет практически закончили. Народная молва в лице экскурсовода Старицкого краеведческого музея повествовала мне об этом так:

– Еще до начала реставрации, в девяносто седьмом году, приезжал в Старицу министр энергетики и разных промышленностей Христенко. Путин велел министрам проехаться по России и взять в опеку монастыри, храмы и привести их в порядок. Сначала Христенко хотел взять себе Нилову пустынь на Селигере, но что-то там не сложилось, а к нам он очень удачно приехал – в свой день рождения. В этот день как раз было Успение. Он и взял себе наш Успенский монастырь. Между прочим, деньги на восстановление давал не только Христенко – многие пожертвовали. Путин намекнул им всем пожертвовать. Тут есть стена с двумя памятными досками, где перечислены фамилии меценатов. Мы ее называем стенкой Чубайса.

И правда – среди полусотни фамилий, среди которых и Потанин, и сам Христенко, есть фамилия Чубайса. Вот как удивительно устроено народное сознание – специальный благотворительный фонд для возрождения монастыря создал Христенко, десять лет был его бессменным председателем, а стенку назовут именем Чубайса. Ну да что об этом говорить. Вспомним хотя бы Тургенева, написавшего «Муму». Кому поставили памятник? То-то и оно…

В тот весенний день, что я был в монастыре, на верхнем ярусе колокольни, сооруженной над могилой Иова, проходили занятия школы юных звонарей. Через полчаса… нет, гораздо раньше – уже через пять минут этих занятий я понял, что монахи, проживающие на территории монастыря, имеют ангельское… нет, адское терпение и стальную выдержку. Спокойнее всего к этому трезвону, напоминавшему гомон гигантской птичьей стаи, которой не дают приземлиться, относился невозмутимый бронзовый Иов, сидевший на белой каменной скамье метрах в двадцати от колокольни. Он сидел и смотрел на то, как с новой медной крыши арочной галереи, пристроенной к надвратной церкви святого Иоанна Богослова, стекала голубая зеленая талая вода и в темном пористом льду у подножия стены образовывалась голубая зеленая лужица, похожая на пригоршню растаявшего неба или на южное, только очень холодное, море в масштабе один к миллиону.

Весь XVIII век Старица прожила тихо, занимаясь хлебопашеством, выращивая на своих огородах капусту, морковку и горох, добывая белый камень, отправляя по Волге баржи с хлебом, салом, медом и кожами. Рожь, капусту, морковку и горох, кстати, выращивали стрельцы, которым при Алексее Михайловиче вместо хлебного и денежного жалованья были дадены земли под городом. Они же несли и гарнизонную службу в крепости, от которой, впрочем, осталось одно название.

Два Александра