Неожиданно мать!

Оттого вибрировала кожа, оттого щекотали мурашки. Но все-таки что-то было не так. Невероятное тепло от только что увиденной картины, разлилось по телу парным молоком. Мотя хотела радоваться, прямо всему миру про это рассказать. Ей даже казалось, что все уже решено, что теперь главное удачу не спугнуть. И она даже была готова просто смотреть на эту идиллию со стороны, хоть еще и не понимала, как это устроить.

А потом… чашка выпала из Мотиных рук, упала на пол и разлетелась. Остывший кофе, залил ноги.

— Сегодня Кира приедет? — спросила Мотя очень тихо, а Роман, который уже спешил на кухню, замер в дверях.

— Да, — напряженно ответил он.

— Я… не забыла. Я же помнила. Не знаю, что на меня нашло…

— Давай без недомолвок. На чистоту. Пока не поздно. Чего ты хочешь? — спросил Роман.

Он оставил спящего Серегу на диване, в квартире было совсем тихо, и Моте снова показалось, что они наедине. Она захотела довериться. И желание было самым-самым искренним.

Захотела петь Сереге колыбельные. Читать ему детские книжки. Захотела засыпать с Романом на балконе, обниматься и греться друг об друга. Захотела сказать что-то очень честное и шокирующе личное. Никогда никуда не уходить. При взгляде на Романа и его суровое лицо, сдвинутые брови и горящие глаза, у Моти колени подгибались.

С одной стороны, какая-то семья мечты. Под ключ. Все настоящее, идеальное, искренне. С другой… тот факт, что все это неправда и просто постановка какая-то. И что бы они не чувствовали, сказки остаются сказками. А в жизни все намного-намного сложнее.

— Я хочу остаться. Тут. Навсегда. С тобой, Серегой. Без Киры твоей, без мамы. Просто втроем. Хочу, ясно? — сказала она и выдохнула. Слова дались легче, чем она думала.

Разыгрывать дурочку и делать вид, что все не так и все не то было намного энергозатратнее. Что уж там.

— Не хочу больше притворяться, что не знаю решения проблемы. Я хочу всего вот этого: того, что сейчас происходит. Это очень красивая сказка. И я была счастлива… сегодня утром. Вчера вечером… да даже вчера утром! Ясно? Ты можешь мне сказать, что все это глупости и я в розовых очках… но я захотела забрать Серегу, и все говорили, что я сумасшедшая. А теперь. Я хочу. Забрать и тебя тоже. И ты можешь даже не говорить мне, что у меня для этого нет повода! Ты его… полюбил! Ну или он тебе нравится, по крайней мере. А я… ни за что не поверю тебе, если сейчас скажешь какую-то глупость, что я тебе не нравлюсь. Ха! Да уж, конечно! Я лучше в розовых очках буду жить, но без вот этих вот всех: нравится, не нравится. Хватит с меня!

— Все? — уточнил Роман.

Моте показалось вдруг, что он сейчас рассмеется и пошлет ее куда подальше. Она приготовилась краснеть, переживать, а потом атаковать снова.

Но Роман кивнул, пожал плечами и открыл было рот, когда заработала Соня-Умный Дом.

— Роман Юрьевич, к вам гость.

— Кто, Соня?

— Кира Валерьевна.

— Спасибо, впускай.

Мотя надеялась, что он скажет то, что планировал, но вместо этого отвел взгляд и ткнул что-то в телефоне. Из-за угла показался робот-пылесос, который принялся убирать осколки и кофе.

Следом включилась кофеварка, в которую Роман поставил большую чашку. Потом зажужжала маленькая белая штука, похожая на мультиварку, только посимпатичнее.

— Там каша. Я пойду переоденусь. Позавтравтраем. Вместе.

И ушел, а Мотя, проверив, что Серега спит, бросилась в гостевую ванную комнату и схватилась за голову.

Не ответил.

И ничего не предпринял, чтобы она успокоилась насчет Киры.

— Ау? Есть кто дома? — услышала Мотя женский голос.

Бегло посмотрела на себя в зеркало. Выдохнула и вышла.

Красивая инста-дива в стильном костюме и с идеальным лицом стояла как вкопанная напротив дивана.

А Серега, проснувшись, смотрел на нее, широко открыв глаза.

Сорок первая. Страсти-мордасти!

— Как мило, — вздохнула Кира, не отрывая взгляда от Сереги. — Рома? — окликнула она, дежурно улыбнувшись Моте и даже не задержав на ней взгляда, видимо приняв за работницу. — А он где?

— Переодевается, — севшим голосом произнесла Мотя.

— Вы — няня, да? Очень приятно, Кира, — улыбнулась она. Очень доброжелательно, даже немного приторно. — Мама Сергея.

У Моти все внутри сжалось от обиды. «Мама»… Как легко она это слово-то произносит… Будто это правда. Будто она и правда его мама!

По ней и не скажешь. Стройная, никакого живота. Как модель, которая через пять дней после родов уже позирует у бассейна в Малибу.

Послышались шаги и Мотя отвернулась от Киры. Ей было страшно видеть Романа, но не страшнее, чем эту «маму», Мотя боялась, что увидит в «счастливом отце» проблески былых чувств или вроде того.