Неожиданно мать!

— Ты сама себя впутала, девочка, — лицо Валерии Сергеевны изменилось, она понизила голос до угрожающего шепота и сощурилась. — Это ты заварила кашу, а я просто тебе помогаю. Или что? Говорим всю правду и Сережку в детский дом?

— Но ваш сын меня не интересует!

— Ну мне-то не рассказывай, — самоуверенно выдохнула она.

Мотя вскипела и фыркнула.

— Да я серьезно!

— Ну так уж и поверила!

— Да я вообще не знала, что он «отец» Сереги!

— Ну так уж и не знала, — она махнула рукой.

И это при том, что историю появления Моти в жизни семьи Ленских, Валерия Сергеевна уже слышала. Просто была у некоторых женщин, в определенном возрасте, абсолютная уверенность в собственной правоте и хоть ты тресни, но ей виднее. А может и не в годах дело? Но только поселилась в голове матушки Романа святая уверенность, что быть ему прекрасным мужем для Моти, а сама Мотя должна быть этому рада. Еще Валерия Сергеевна была убеждена, что для своего счастья (счастье=Роман) Мотя делает катастрофически мало! А потому, нужно неразумным детям помогать.

— Мы не породистые собаки на случке, — грозно заявила Мотя.

— Ну это ты за себя говори… породистые не породистые, — подмигнула зараза Валерия Сергеевна.

Они сидели за кухонным столом, Серега тут же спал в коляске, а Роман уехал ненадолго по делам.

Мотя была уверена, что это ее шанс хоть как-то исправить ситуацию, но увы.

Прошло две ночи в компании Романа. Первую он провел с Серегой, вторую Мотя провела на софе, скорчившись и провалявшись из-за неудобного матраса, без сна.

При любой попытке прокрасться вниз, Валерия Сергеевна, как чувствовала, являлась в коридор со словами:

— Ой, Мотечка, ты водички попить? — да еще глазами так «зыркала».

— Вы — тиран! — шикнула уже под утро Мотя и ушла на свою ужасную софу.

А Валерия Сергеевна сдала пост и отправилась спать на комфортную кровать, и вот, к обеду, продрала очи, чтобы продолжить воспитание неразумной будущей невестки.

— Не смешно!

— А мне — очень, — улыбнулась она. — Кира была не вариантом с самого начала, — вдруг поделилась Валерия Сергеевна. — Нет, девочка она красивая и может даже хорошая, но дорожки их с Ромочкой очень уж быстро разошлись. Ну куда с добром? Ей путешествия подавай. И где только деньги брала? Нет, ну работать же надо. Гнездо надо. Вот Ромочке эти скитания надоели! Ему теперь нужно осесть.

— А он сам-то об этом знает?

— Ну-ну… вы дети глупые. Счастья своего не видите, — и Валерия Сергеевна перевела влюбленный взгляд на спящего Серегу.

Тот лежал, разложив все свои подбородки на всеобщее обозрение, облитый уже высохшим молоком, и громко сопел.

Ни идеального младенца из рекламы, ни милого принца-наследника корпорации «умных домов» он никак не напоминал, но бабуле было все до фени двери.

— И все-таки, зачем вам чужой внук?

— Ну где чужой там и родной, — как дурачке, чуть ли не по слогам, заявила Валерия. — А я против усыновления никогда ничего не имела. Моя б воля, я бы десять штук усыновила, да Юрочка не дал.

— А Юр… ваш муж знает, что вы тут судьбу сына решаете?

— А мы ему потом внука покажем и он растает!

— Да что ж у вас все так… Сын, муж… вы всегда за них решали?

— Милочка моя…

Раздался щелчок и входная дверь открылась.

— …так рада была поболтать! Как мне все-таки с невестушкой повезло! — закончила она, продолжив свою игру для одного зрителя.

Мотя закатила глаза, но комментировать никак не стала.

А Роман вошел, ненадолго замер в дверном проеме и окинул картину подозрительным взглядом.

— Сереженька спит. А мы тут ужин готовим! — пропела мама.

— Вы? Или ты?

— Ну Мотечка на подхвате. Такая способная девочка.

— Да уж. На что она только не способна… — вздохнул Роман и покинул кухню, а Мотя снова вспыхнула, как сухая спичка.

— Плохо стараешься, — прошипела Валерия Сергеевна.

— Да не стараюсь я, что вы выдумываете!? — прорычала в ответ Мотя, а в ответ получила:

— Вот именно! Уж подумай хорошенько… ты мне помогаешь, а я тебе… 

* * *

Мотя вышла из ванной и поняла, что повода задерживаться у кроватки нет. Серега крепко и беспробудно спал, а Роман напротив — нет. Он смотрел в монитор ноутбука, сидя на кровати, и его лицо было очень серьезным и сосредоточенным.

Софа или кровать?

Вопрос на миллион.

Мотя надеялась, что, когда заглянет в спальню, Роман уже уляжется и тогда будет в сущности не важно, где она уснула. Неловко было снова лечь рядом, потому что после единственного совместного сна, Роман заставил ее краснеть и оправдываться.

В итоге, она стояла перед кроваткой и делала вид, что наблюдает за Серегой.

— Не спит?

— А? — слишком громко переспросила она.

Серега завозился, но не проснулся.

— Иди уже ложись, — вздохнул Роман.

— Куда? — она сглотнула.

Внутри все похолодело и будто даже волосы зашевелились.

Мотя стала думать о глупостях, вроде того, приятно ли от нее пахнет, и нет ли где-то на коже микроскопического прыщика, видного вблизи, или коварной черной точки. Или пушка над губой.

Никогда она так жутко не волновалась и не думала о собственной внешности.

— Что? Софа понравилась?