Неон, она и не он

И было куплено английское шелковое платье-футляр по колено длиной, серый беж с перламутром: с потайным корсетом, с отделанной кружевами талией, со щедрым передним вырезом и овальным задним до середины спины, с широкими крылышками-лямками на плечах, чем-то напоминавшими передник переодетой шоколадницей королевы. Когда она надела его, он, конечно, охнул, но не от ее привычного совершенства, а от того, что светский английский стандарт подтвердил этот факт до миллиметра. На сдачу он купил посудомоечную машину и лично установил ее в оставшееся до Нового года время.

Что современной женщине нужно для счастья, кроме чулок, белья, одежды, обуви, запахов, косметики, сумочки с ключами от квартиры и машины, полного холодильника, ненавязчивых подруг и любимой работы? Безусловно, мужчина, в чью ласковую заботу, вернувшись вечером домой, она может погрузиться, как в мягкое удобное кресло. А если, к тому же, это кресло богато, умеет готовить, убирать, мыть посуду, развлекать и доставлять бурные телесные наслаждения, то надо быть полной идиоткой, чтобы не дорожить им, даже если не можешь пока кинуться ему на шею и, не пряча сумасшедший взгляд, прошептать: «Я люблю тебя, Димочка!»

– Все забываю тебя спросить – как твой рынок поживает? – спросила она его накануне Нового года.

– Хорошо поживает. Так хорошо, что через полгода можно подумать о яхте и вилле в Испании… Ты помнишь, что я говорил тебе на юге?

– Я помню, Димочка, всё помню… – стала она серьезной.

– И что?

– Не знаю, пока не знаю…

– А я так думаю, что раз ты уходишь от Феноменко, почему бы тебе не попробовать открыть собственное дело в Европе? Деньги не проблема!

– Ты думаешь это так просто… – усмехнулась она. – Там люди с европейским образованием ждут годами, а я приехала – неизвестно кто, неизвестно откуда – и сразу в мэтры?

– Хорошо, можно попробовать через мои связи устроить тебя в какой-нибудь кабинет. Будешь там специалистом по России…

– Не знаю, Димочка, не знаю… Не готова я еще… – с виноватой улыбкой призналась она.

Днем тридцать первого, когда на кухне полным ходом шло превращение растительных и биологических форм в причудливые съедобные сочетания – занятие, которое человек придумал, чтобы хоть чем-то отличаться от животных, употребляющих то же самое в натуральном виде, ему неожиданно позвонила Галка.

– Здравствуй, Димочка, – сказала она, – это я…

– А-а! Привет, привет! – искусно справился он с удивлением и медленно направился в другую от невесты сторону.

– Извини, что беспокою, ты, наверное, занят… – виновато сказала Галка.

– Ну, что ты, что ты! Я рад! – воскликнул он, удалившись на достаточное расстояние.

– Я на минутку, чтобы поздравить тебя с Новым годом и пожелать всяких радостей…

– Спасибо, я тебя тоже поздравляю и желаю в новом году всего наилучшего! – лучезарным голосом, чтобы слышала невеста, воскликнул он. – У тебя все в порядке?

– Да, да, все хорошо! Я так рада слышать твой голос…

– Я тоже! Ты звони, не пропадай, хорошо?

– Хорошо… Ты тоже звони…

– Обязательно! Передай от меня своим привет и поздравления!

– Передам… Целую тебя. Пока…

– Я тоже! Пока!

– Кто это? – спросила невеста, когда он присоединился к ней.

– Один знакомый по институту. Сто лет не звонил! Я даже удивился… – небрежно ответил он и покраснел.

Она поглядела на него и ничего не сказала.

«Не удивлюсь, если звонила какая-нибудь его бывшая баба…» – на удивление мирно подумала она.

– Ты меня любишь? – неожиданно спросила она, чего никогда, никогда не спрашивала.

– Хм! – воззрился он на нее. – А если скажу, что не люблю – ты поверишь?

– Теперь уже нет! – совершенно искренне рассмеялась она.

42

Он задумал грандиозный, купеческого размаха стол, но она решительно сократила ассортимент наполовину, сказав:

– Не хочу, чтобы ты целый день горбился у плиты, ты у меня еще слабенький. Ничего, обойдутся! В конце концов, они к нам не жрать идут, а веселиться!

Вечером грянул разноцветный, как салют прием в блестках дежавю. Он, как и год назад выходил вместе с ней в прихожую встречать гостей, со сдержанной улыбкой располагаясь чуть позади нее. Только радостные возгласы и поцелуи они теперь делили пополам.

– Ах, как я рада вас видеть! – что-то в этом роде сказали по очереди Светка, Ирка Коршунова, Дина Захаревич, Мария и соблазнительная Юлька.

И было, чему радоваться. Все, кроме Светки, не видели жениха с конца мая и нашли, что он зримо и основательно изменился в лучшую сторону. Он был по-прежнему радушен и лучист, но сдержанная, мужественная грусть притаилась в глазах и на губах, да завораживало нервной игрой похудевшее лицо.

– Наташка! – не сдержалась Ирка на кухне. – Какой он у тебя стал интере-е-есный! Нет, в последний раз он был совсем другой, проще! Что с ним случилось?

Остальные подруги охотно согласились и обратились к ее новому платью.

– Сколько, сколько?! – страдальчески сморщилось Иркино лицо.

– Пятьдесят тысяч… – смутилась Наташа.

– Нормально! – неприязненно дернулась Иркина голова.

– Опять ты, Наташка, наших мужиков с ума сведешь! – благодушно прогудела Светка. – Мой после тебя каждый раз только и бубнит: «Наташа, да Наташа…»