Необходимость

К спальне Брайдена.

Его постели.

Его телу надо мной.

Мои бедра по обе стороны от его головы, пока он вылизывает меня, как изголодавшийся хищник.

Матерь Божья, почему я думаю об этом сейчас?

Я чувствую, что и моё лицо заливается румянцем. И чтобы это скрыть, наклоняю голову и начинаю усердно красить ногти.

— Да поняла я, поняла, — бурчу, убедившись, что это прозвучало насмешливо и игриво, а не возбужденно, смущенно и одиноко.

Но никто не дотрагивался до меня после Брайдена. Никто и никогда, вообще-то. Прекрати думать об этом!

— Я позволю тебе жить в твоём бредовом мире еще немного.

Я нервно наношу еще один слой лака на ноготь безымянного пальца. Пожалуйста, скажи мне, что я не попалась. Пожалуйста, скажи мне, что я не попалась.

— Вот оно. Ты собираешься в монастырь.

Его реплика, от которой я, казалось, должна чувствовать облегчение, шокирует меня и раздражает до чертиков. Спасибо, Господи. Теперь, по крайней мере, у меня есть оправдание моему раскрасневшемуся лицу.

— Как тебе будет угодно, лузер, — шиплю я, вскидывая голову вверх. — Что скажешь, если после всего этого я попросту окажусь на шесте? Просто чтобы заставить тебя страдать!

— Кира! Что за черт? — злится.

Я улыбаюсь ему самой широкой, слащавой улыбкой, на какую только способна, потом решаюсь сжалиться над ним.

— Отлично. Больше никакого обсуждения вариантов моей будущей профессии.

— Поверь мне, твои будущие карьерные «возможности» заходят далеко за пределы стрип-пола, — бормочет он сердито.

Я ухмыляюсь и окунаю кисточку в бутылочку с лаком.

— Как у тебя дела с Даной? Эти отношения на расстоянии действительно работают?

Мы часто видимся с Даной то тут, то там в городе, но лишь здороваемся. Мы не друзья. Мы не близки.

И я, конечно, не могу просто подойти к ней однажды и спросить, как обстоят дела с моим братом, парнем, с которым она даже не встречается официально.

Райан пожимает плечами.

— Мы не стремимся к серьезным отношениям. Просто встречаемся. Так что все в порядке.

Я ненавижу, когда парни делают так. Почему это для них ничего не значит, хотя для нас значит все? Я видела, как Дана смотрит на него, как всегда ждёт его.

Но я плотно сжимаю зубы и игнорирую это, отказываясь еще больше сунуть нос не в свое дело. Ведь это действительно так, верно?

— Как дела в школе?

Он рассказывает мне об одном раздражающем профессоре, который, как он уверен, держит зуб на него и Брайдена.

Всю мою грудь сдавливает, когда я слышу имя Брайдена, но я пытаюсь не реагировать. Не подать даже намека на любопытство. Конечно, их с Брайденом жизни практически единое целое, поэтому это не первый раз, когда его имя звучит во время разговора.

И каждый раз это так же плохо, как в прошлый. Каждый новый обрывок информации, что я слышу: «о, Брайден потащил Райана на одну из вечеринок для одноклассников, и она длилась два дня подряд…», — или: «о, Брайден решил, что он и Райан должны записаться в футбольную команду», — я чувствую голод, который становится все сильнее и сильнее.

Не только физический. Эмоциональный. Тот, ради которого ты готов погибнуть, лишь бы узнать, что он задумал.

Я уже наношу третий слой лака, когда, наконец, сдаюсь.

— Как там Брайден поживает? — черт меня подери. Я говорила себе, что не буду спрашивать. Я знаю, что не должна спрашивать. Последнее, что мне нужно — это думать о нем. Или о том, что он делает, если быть точной.

Я ведь должна забыть свои чувства к нему, помнишь?

Я настолько зациклена на мыслях о борьбе с моей одержимостью, что не замечаю выражение лица Райана. Не сразу, по крайней мере. Когда я вижу это, сажусь прямее, паника бушует внутри меня.

— Что-нибудь случилось? Он в порядке?

— С ним все в порядке, — Райан вздыхает и проводит рукой по волосам. Затем смотрит мне прямо в глаза, как будто хочет составить свое мнение о чем-то. — Он встретил кое-кого.

Ощущение, словно нечто жизненно важное выбили из меня. Наступает момент тишины. Все мысли в голове на долю секунды прекращают существовать, пока мое тело отчаянно пытается противиться нахлынувшему горю.

И после того, как новая волна накрывает меня, осознание каждого факта, каждой эмоции, мой мозг ускоряет свою работу, чтобы исправить утраченное мгновение, что пребывала в ступоре.

Это больно. Настолько, что я могу просто сидеть, онемев.

— Кира?

— Да? — я слышу свой далекий отклик, словно со стороны. Знаю, что безучастно смотрю на него, и это, возможно, пугает его до чертиков, но это лучше, чем поддаться внезапной боли и сломаться прямо перед ним.

Тогда он узнает. И обратного пути не будет. Он никогда меня не простит.

Он бы никогда не простил Брайдена.

Никто бы не простил.

— Ты слышала, что я сказал?

Я заставляю себя моргать и двигаться, медленно закручиваю крышку лака для ногтей и ставлю рядом с компьютером. Вот так. Осторожно. Никаких резких движений.