Ненавижу семейную жизнь

Скверное кьянти в оплетенных бутылках уступило место кислому мюскаде, и только в восьмидесятые годы, когда в Европе появились вина с других континентов, люди скромного достатка получили возможность покупать что-то приличное. Но Серена брала свой каталог Berry Brothers и буквально за гроши заказывала знаменитые марки бордо пятидесятых и шестидесятых, лафит, латур, марго и угощала ими всех подряд — и знатоков и профанов, а сохрани она эти драгоценные бутылки, они бы сейчас стоили сотни фунтов, даже тысячи.

Серена, в общем-то, в винах не разбиралась, хотя и рассказывает, что в конце семидесятых, когда ей заказали сценарий для телефильма о любви Джона Кеннеди и Джеки и она ездила с двумя продюсерами по их излюбленным ресторанчикам, ей пришлось уложить одного из них в нокдаун во имя хорошего вина. Продюсеры, оба участники вьетнамской войны, без конца ссорились, иногда даже останавливали машину и устраивали потасовку. В одной из драк у того, кто вел машину, разбились очки, другой отказался сесть за руль, Серена водить не умела, пришлось им продолжать путь, вверив свою жизнь человеку до такой степени близорукому, что он даже красного света не различал. Продюсеры внесли в список съемочной группы несуществующего младенца и его няню и вписывали в графу расходов остановки в пятизвездочных отелях “Хайат Ридженси”, хотя ночевали в трехзвездочных “Холидей Инн”. В Хайянисе на мысе Кейп-код они заказали в ресторане бутылку “Шато Икем” урожая 1962 года — последнюю, как сказал официант, не только в их ресторане, но и во всех Соединенных Штатах, — и стали хлестать этот божественный напиток как дешевую бурду, и тут Серена поднялась на ноги и хуком справа уложила одного из них. На карту была поставлена честь Европы. После этого продюсеры стали ручными. Но фильм так и не сняли.

Дом на Колдикотт-сквер увеличивался в размерах. Джордж решил сделать к нему пристройку, отремонтировать и просушить полуподвальное помещение, чтобы Розанне было удобнее там жить и можно было поставить пианино для его талантливой племянницы Лалли, а также восстановить люк, через который викторианские угольщики спускали в подвал грязные мешки с черным сверкающим углем, ну и заодно оборудовать приличную ванную. Раньше ванна стояла в кухне и накрывалась деревянным щитом, который выполнял также роль буфета. Если кому-то хотелось принять ванну, сначала надо было убрать со щита разную кухонную утварь и еду и где-то все это разместить. А еще раньше Серена купала своих детей в кухонной раковине.

Заработки Серены росли, и постепенно ванна переместилась в новую ванную комнату, а на ее место поставили полноценный буфет, появилась посудомоечная машина, белье теперь стирали в стиральной машине, а не в прачечной самообслуживания. Фасад дома покрасили, окна заменили, древоточца извели, даже подвал расширили и превратили в ярко освещенное и вполне пристойное жилое помещение.

Доходы Серены не падали на нее как манна с небес, деньги приходилось зарабатывать, она должна была трудиться, ходить на службу, и пока она работала, дети оставались большую часть времени под присмотром нянь — о-пэр. Они воспитали Лалли, потом Лалли и я — в основном я — воспитали Хетти, теперь Хетти и Агнешка будут воспитывать Китти, и никому не ведомо, кто из них окажет на девочку большее влияние.

Хетти на работе

У Барб беда. Она заливается слезами. Она не может работать, не может думать, не может даже говорить по телефону. Ее чарующие глаза покраснели и распухли. Хетти редко встречала таких красивых женщин, как она. Они вместе работали в “Хэтем Пресс” в самом начале своей карьеры. Барб тогда была нескладная толстощекая девица, а сейчас это выхоленное, ухоженное, с изумительной фигурой, рафинированное создание. Руки Хетти служат ей, чтобы размахивать ими при ходьбе, чтобы нянчить детей и обнимать Мартина, они всегда закрыты рукавами, которые защищают от холода и прочих нежелательных воздействий. Барб рукавов не носит, уверенная в совершенстве своего прекрасного тела, своих мраморных рук и плеч. Когда она жестикулирует, ее белые, гладкие, немыслимо обольстительные руки летают как крылья. С тех пор как она вышла замуж за члена парламента от партии тори, Алистера, который унаследовал огромное состояние, она стала одеваться с безупречным вкусом, ее туалеты созидают творцы моды столь высокого полета, столь элитарные, что их имена почти и не встречаются в газетах. Хотя порой она может снизойти до “Харви Николз”, выбрать там что-то и зайти в примерочную.

Хетти удивляется, что Барб все еще считает ее своей лучшей подругой. Зачем существу столь возвышенному нужна такая приземленная женщина, как Хетти? Но вот, оказывается, нужна. Барб проста и демократична. Можно сколько угодно ей завидовать, но никуда не денешься: Барб действительно демократична. Прошел всего месяц, как Хетти вернулась на работу, но и она уже выглядит заметно более элегантной и ухоженной. Привела в порядок волосы, подправила брови, отращивает ногти.