Ненавижу любить тебя

В пустом коридоре мелодия зазвонившего телефона показалась особенно громкой. Оля принялась рыться в сумке. Нахмурилась, взглянув на дисплей, и поспешно ответила:

– Слушаю.

Каблуки застучали по полу. Она отошла дальше к окну и только остановилась, двери напротив меня открылись. По серьёзному взгляду вышедшего мужчины я сразу поняла, что это врач. Он пристально, изучающе осмотрел меня, потом бывшую Кира. Сказав, что перезвонит, Оля вернулась. Но мне не было до неё дела.

– Что с ним? – только и смогла спросить я.

Вдруг стало до безумия страшно. Слишком серьёзным было выражение лица врача, слишком непроницаемым – взгляд. К горлу подкатила паника, под ложечкой засосало. Прыжок, падение… Хотелось прогнать картинки из памяти. Прыжок, падение… Алое пятно на льду.

– Что с Кириллом? – Голос вдруг сел.

– Вы ему кто?

– Я… Я его… – Хотела сказать, что невеста, но язык не повернулся. – Я его девушка.

Врач посмотрел на Олю, но ничего не спросил. Я неосознанно выступила вперёд.

– У Кирилла сотрясение головного мозга средней степени тяжести и вывих плеча.

– Он потерял сознание… – Сотрясение? Страх не желал отступать. – Он ударился головой об лёд, потом встал…

Я замолчала. Прикрыла глаза и вздохнула с облегчением, хотя всё ещё до конца не верила, что всё обошлось.

– Пару дней Кирилл проведёт под наблюдением. Но это скорее мера предосторожности. На данный момент есть то, что есть.

Появилось чувство, что только что я держала на плечах свинцовое небо, а теперь груз пропал.

– К нему можно?

– Ненадолго. – Врач снова посмотрел на меня, потом на молчавшую всё это время Олю. – Сейчас ему нужен покой. – Взгляд на нас обеих. – Повторяю: ненадолго и по одной.

Оля посмотрела на врача, потом на меня. В её глазах стояли слёзы, которых не было ещё минуту назад, я могла в этом поклясться.

– Простите. – В голосе тоже слышались слёзы.

Она всё ещё держала в руке телефон и вместо того, чтобы вперёд меня пойти к палате, стояла не двигаясь.

– Простите, – повторила она, – мне надо идти.

Ничего не объясняя, она развернулась и пошла к лифтам. Шаги были твёрдыми и уверенными. Я посмотрела ей вслед в полнейшем недоумении. Но найти хоть какое-нибудь объяснение не успела.

– Тогда проходите вы, – вернул меня в реальность врач. – Если, конечно, не передумали.

– Не передумала.

Подошла к двери и помедлила. Но только потому, что изнутри поднялись страх и волнение. Я не передумала. И не передумаю. Я уже давно не семнадцатилетняя девчонка. Хотя именно ею я себя и чувствовала – неуверенной семнадцатилетней девчонкой, которая собиралась признаться в любви самому классному мальчику школы.

* * *

Кирилл полулежал, откинувшись на подушку. Пока я шла к нему, молча смотрел на меня тяжёлым мрачным взглядом.

Я присела рядом с ним. Он молчал, я тоже. Сжимала измятые ленты-ручки пакета и жадно рассматривала лицо Кира.

– Ты всех напугал, – наконец сказала тихо.

Он помрачнел ещё сильнее. Глаза блеснули сталью с зеленоватым отливом, на скулах появились и исчезли желваки.

– Зачем пришла?

– Беспокоилась за тебя.

Вздохнула. От него так и веяло холодом, и я не решалась нарушить выстроенные им невидимые границы. Через одеяло чувствовала его бедро, ладонь его была в нескольких десятках сантиметров от моей, на лоб падали светлые волосы, и я могла бы убрать их, могла бы коснуться его лица, его щетины, но не решалась.

– Нет, на шоу зачем пришла?

Он сканировал меня взглядом. Едва не сказала, что хотела посмотреть его выступление. Не сказала, потому что это было неправдой.

– Хотела кинуть кое-что на лёд.

Его губы искривились. Казалось, пакет в моих руках он заметил только что, хотя уверена, это было не так. В глазах читалась враждебность. Пару секунд он смотрел на пакет, но спросить, что в нём, он так и не спросил.

Я подтянула пакет выше, раскрыла. В тишине громко зашуршала бумага, а Кирилл всё молчал.

– Вот. – Достала плюшевого ослика и посадила на тумбочку рядом с Киром.

– И что это значит? – сухо осведомился он, не прикасаясь к игрушке.

Я не ответила. Молча поднялась и пошла к выходу, чувствуя, что Кирилл смотрит мне в спину. Остановилась только в дверях и обернулась на него. Разумеется, он смотрел.

Понурив голову и свесив уши, ослик сидел на тумбочке, а Кирилл смотрел на меня. Пальцы саднило от желания дотронуться, почувствовать его тепло, и всё же я переборола себя.

Вышла и только когда дошла до лифтов, остановилась. Привалилась к стене. Всё, что мне оставалось, – ждать. Что могла, я сделала. Всё, что должна была сказать, – сказала, больше добавить мне нечего.

Кирилл

Какого дьявола?! Какого дьявола она приходила?!

Череп, казалось, трещал по швам, башка была наполнена свинцом. Запах Карининых духов маревом висел в палате. Да что уж, ею пропитался весь дом: моя одежда, постельное бельё, стены. Даже пёс – и тот вонял ею. Увидел её в последний момент: поднялся со льда, и тут она напротив. Думал, приложился так, что мерещится. Но нет.

– Чёрт, – процедил, протянув руку за ослом.

На хрена она его принесла?