Читаем Ненавижу любить тебя полностью

Ненавижу любить тебя

Моя ли? Да и надо оно мне? Провёл пальцем по дисплею. На губах Карины мягкая улыбка, на ней самой – яркий жёлтый плащ. Рука на шее Стёпы, щека возле его здоровенной хари. Засранец. А ведь она ему нравится.

– Как зовут?

– Карина, – ответил я и перевёл на Артура взгляд. – А пса – Степан. Вот скажи мне, Тур, что мы с тобой сидим тут, как два недоумка? Время шесть…

– Вернёмся – будешь сидеть со своей, – кивком показал он на телефон. – А лучше лежать, – небрежная усмешка. – А тут что? Башка уже плывёт… Маринка вчера устроила истерику из-за дырки на джинсах. Из-за, блядь, дырки на грёбаных джинсах! Потом сидела и смеялась. Знаешь, рыдает и смеётся.

– Это усталость. Сложный сезон. Но ведь оно того стоит. И… – Я скривил губы, вспоминая день, когда, стоя на верхней ступени пьедестала, слушал гимн России. – Вот этот кофе того стоит. Скажешь, нет?

– Не скажу.

Мы оба замолчали. Бармен включил негромкую музыку. Старый джаз, под который кофе ранним утром был особенно ароматным, а шоколад вкусным, словно в детстве.

– Закончим с этими шоу, свожу Маринку куда-нибудь. Пару недель на пляже у океана… – Он поднял голову. Ждал, должно быть, что я поддержу. Что скажу что-нибудь по поводу Каринки. Но что мне было сказать?

– Хорошая мысль. Тебе с Маринкой повезло.

– Повезло, – согласился Артур.

Вместе они катались уже несколько лет, из которых половину спали в одной постели вне зависимости от того, где были. И, что удивительно, никто никогда не был свидетелем их ссор. Ни на льду, ни вне его.

Вторая чашка кофе подходила к концу, с дисплея телефона в меня целились две пары тёмных глаз. А мне повезло? Повезло, наверное… Если бы не Карина семь лет назад, кто знает, где бы я был сейчас. Злость прибавляет рвения и сил. Хотя… С ней или нет, я бы всё равно был именно тут.

Открыл ещё одну шоколадку. Два дня, а потом своя постель и Карина. А дальше будет видно. Неделя на белом песке возле океана? А, собственно, почему бы и нет? Только с кем?

Я смахнул изображение ледяной девочки и открыл нашу с Олей фотографию. Долго смотрел, потом закрыл и её.

– Пойдём. – Артур поднялся. – Неплохо урвать ещё хоть пару часов.

– Иди. А я пока… – кивнул на чашку.

А мне нужно было подумать. Хотя, по большому счёту, думать было и не о чем. Или не о ком. А может, как раз наоборот. Моя ледяная девочка. Или ледяная девочка, которая никогда не была моей?

* * *

Самолёт приземлился в столичном аэропорту утром. Я не выспался, оттого царящая вокруг суета действовала на нервы особенно сильно. За минувшую неделю я и так порядком устал от бесконечного мельтешения вокруг. Но теперь до дома оставалось всего ничего.

Сев в такси, подумал о Стёпке. Приятно, чёрт подери, когда тебя встречают с искренней радостью. Но в этот раз дома меня дожидался не только пёс.

Карина. Может, слишком самоуверенно думать, что она ждёт? С другой стороны, почему бы не думать? Не просто же так она присылала мне фотографии и писала сообщения.

Откинувшись на спинку сиденья, я прикрыл глаза. Представил её в своей рубашке с распущенными волосами на кухне собственной квартиры. Хорошая вышла картинка.

В кармане завибрировал телефон. Картинка рассеялась, пришлось открыть глаза. Говорят же, мысль материальна. Посмотрел на экран, уверенный, что увижу фотографию Карины.

Но звонила не она. С экрана мне улыбалась Оля. Вспомнила? Хотел было ответить, но передумал и убрал жужжащий телефон обратно.

Может, так оно и должно быть? Что, если всё неспроста? Кари беременна от меня, да и сох я по ней с восьмого класса. Может, это знак, что всё-таки стоит попробовать?

Телефон ненадолго замолчал и завибрировал снова. На всякий случай я проверил – снова Оля. Надо же, то тишина, а теперь припёрло. Но я всё сказал, она свой выбор сделала. А теперь я сделал свой.

– Долго ещё? – спросил у таксиста. – Что показывает?

– Около получаса. Если не застрянем.

– Хорошо.

– Домой едете? – спросил он участливо.

Это было не его дело. Но всё-таки я ответил.

– Да, домой. И хотелось бы оказаться там поскорее.

Карина

Из сна меня выдернул лай Стёпы. Основательный, как и всё, что относилось к этому псу.

– Стёпа, – попыталась позвать, но со сна голос был почти не слышен.

Посмотрела на часы. Почти восемь. Рано… Даже для утренней прогулки рано, учитывая, что этот великан вполне мог подождать до десяти.

Пёс снова залаял. Пришлось встать.

– Степан! – крикнула грозно.