Немцы в городе

Рванув на себя ручку незапертой двери с надписью «Откормочная камера № 08», я оказался в темном сыром помещении, где царила тишина. Постояв в нерешительности несколько секунд, я пошарил рукой по неприятной на ощупь осклизлой стене, ища выключатель, и внезапно понял, что нахожусь здесь не один – в окружающей меня беспросветной темноте слышалось чье-то множественное дыхание. Тут пальцы нащупали ручку выключателя, я крутанул ее по оси, и в следующий миг перенесся из полной темноты в скудно освещенный довольно большой зал, площадь которого я не смог сразу оценить из-за того, что он был плотно уставлен деревянными клетушками с какими-то существами, из всех телесных принадлежностей которых я видел только головы с закрытыми глазами. Я нервно отступил, крепко сжав трехлинейку без боекомплекта в виде остроконечных разящих патронов, думая, успею ли примкнуть штык, но в следующий миг понял, что нападать на меня никто не собирается. Да и глупо было предполагать, что кто-то нападет на меня в откормочной камере цеха номер пять двадцать пятого Дальневосточного комбикормового комбината. А в следующий миг я выдохнул с облегчением, потому что непонятные существа оказались обычными китайцами, на которых я за три месяца конвоирования насмотрелся досыта, имея возможность, или даже, точнее, обязанность наблюдать за ними двадцать четыре часа в сутки. И глаза этих китайцев не были закрыты, все они смотрели на меня, просто я не смог этого понять по причине национального строения их глаз и запредельной жирности век.

Я смотрел на китайцев и не верил своим глазам, потому что эти оказались еще жирнее моих, и я был готов поспорить, что вздумай кто-то выпустить их в чистое поле, басурманы не смогли бы сделать и шагу, в то время как мои, худо-бедно, еще могли самостоятельно передвигать ноги.

– Ты чего здесь… – тихо спросил я оказавшегося прямо передо мной и очень похожего на Джеминга китайца, если представить, что к своим восьмидесяти килограммам при росте полутора метров тот прибавил еще килограммов двадцать.

– Вот, просто сижу… – так же тихо ответил китаец.

Я поднял глаза и обнаружил под потолком цеха огромный металлический чан, от которого к каждой клетушке змеями расползались резиновые трубки диаметром около пяти сантиметров, которые в дальнейшем закреплялись на специальных шарнирах возле ртов сонных китайцев. Всего разделенных проходами клетушек по моим подсчетам было примерно около двухсот.

– А… зачем?

– Посадили, сказали сидеть, – пояснил китаец.

– А что в чане? – спросил я и указательно кивнул вверх.

– Комбикорм.

И тут сквозь щели между досками обиталища китайца я рассмотрел, что у него неестественно вспучен правый бок. Кажется, его печень увеличилась, по меньшей мере, вдесятеро. Я уставился на эту его выпуклость и в голове шевельнулась какая-то догадка, точнее, появилось ощущение, будто я должен знать, что все это означает, что есть в моем мозгу необходимая для этого информация.

– А что с твоим боком? – хрипло спросил я.

– Вздуло… – пояснил китаец, и у меня теперь возникло ощущение, что он пожал бы плечами, если бы смог это сделать в тесноте своего вместилища.

– Поня-я-тно… – протянул я, не зная, что сказать еще, и вдруг заметил белеющую на передней планке его клети табличку.

Я сделал шаг вперед, нагнулся, чтобы прочитать мелко написанные химическим карандашом каракули, и при окружающем скверном освещении не без труда разобрал: «Фуа-гра пролетарский. 1 сорт. Получатель: Москва. Большой ресторан». Не веря прочитанному, я на секунду замер в нелепом положении, затем разогнулся и на ватных ногах шагнул к соседнему ряду клетушек. «Фуа-гра пролетарский. 2 сорт. Получатель: Петербург. Марсельеза».

– Ну, отдыхай, товарищ… не буду тебе мешать… – чувствуя, как волосы на голове встали дыбом, сказал я, потихоньку отступая к двери, но мой собеседник уже похрапывал по причине внезапного наступления сна.

Забыв выключить свет, я как лунатик побрел по длинному коридору, поворачивая голову на двери многочисленных камер и не имея возможности прочитать произведенные на них надписи из-за внезапно начавшейся расплывчатости зрения.

Вдруг впереди, в месте пересечения моего коридора с другим, послышались голоса, и я увидел мужика, толкающего тележку, нагруженную свиными тушами. За ней усилиями еще одного мужика двигалась вторая тележка, и эти двое что-то обсуждали на ходу.

– А я ему конструктивно говорю… как же я тебе дам план, если кормов не хватает категорически, если начальство давно все разворовало! – разобрал я возмущенный голос первого, и не услышал ответа второго, потому что они уже скрылись за углом.

«Камера № 10», – прочитал я, остановившись, и вследствие дальнейшего неодолимого любопытства потянул на себя огромную ручку – здесь нигде не было замков, наверное, по причине отсутствия на комбинате несознательного воровского элемента.