Немного волшебства

Но, присмотревшись к Кате (он отбивался от ребятишек, осмелевших, дергающих его за куртку, шипел на них, как на настырных зверят), Антон увидел, что она держится с трудом, борется с отвращением и ужасом, близка к слезам. Катя о чем-то расспрашивала цыгана, о какой-то бабушке.

– Тут она, пойдемте! – Цыган подвел их к одной из хибар.

Набрав в легкие воздух, задержав дыхание, Катя нагнула голову и мужественно нырнула внутрь. Антону ничего не оставалось, как последовать за ней. Внутри смрад усилился, в нос ударил залп помойно-туалетной вонищи. Выпрямиться в полный рост было нельзя, стояли согнувшись. Когда глаза привыкли к сумраку, в конуре три на два метра они увидели у трубы теплоцентрали груду тряпья. Катя подошла к ней и стала разгребать. Под тряпками оказалась старуха.

– Бабушка, это ты? Бабушка Люба? – давилась слезами Катя.

– Уйди! Не пойду! Я вам деньги отдала, забрали, сволочи! – бормотала старуха.

– Врет про деньги. – Цыган вошел вслед за ними и присел на корточки. – Пожалели бабушку, приютили. А если помрет? Нам неприятности не нужны. По чистоте сердца помогли…

– Катя! Что происходит? – строго спросил Антон.

– Не понимаешь? – повернулась к нему дрожащим, заплаканным лицом. – Это моя бабушка, мать моей мамы, бабушка Люба.

«Ну и семейка, – оторопел Антон. – Горлохватов, – злился он молча, – ты редкая сволочь! Сам в золоте купаешься, а теща в бомжатнике подыхает. Скотина!»

– Антон, мы должны забрать ее отсюда.

– Конечно.

«А куда? Ко мне домой – опасно. Если Горлохватов не полный кретин, он уже вычислил, с кем убежала дочь. ББГ подлец, но не кретин, и на него работает служба ищеек. На дачу? Там нас обнаружить проще простого».

– Забирайте, пожалуйста! – не то позволил, не то попросил цыган. – Только нам за внимание причитается, не поскупитесь.

– Антон! – Катя взяла себя в руки и говорила почти спокойно. – Раздай деньги! Женщинам и детям, – подчеркнула она.

Цыган обрадовался. Катя не подозревала, что у них работают – побираются, воруют – только женщины и дети, а всю выручку отдают мужчинам. Антон вытащил сотню долларов и протянул цыгану, тот радостно улыбнулся, показав золотые коронки, и вывалился наружу.

Катя склонилась к старухе:

– Ты меня не узнаешь? Я твоя внучка, Катя. Бабушка, я за тобой пришла, пойдем домой?

Антон приблизился и тоже спросил:

– Вы можете идти?

Старуха ругалась, той самой сакрально пространной лексикой, Катю не узнавала, отбрыкивалась, когда внучка попыталась ее поднять.

– Если вы пойдете с нами, – предложил Антон, которого мутило от запахов и обстановки, – я вам дам выпить.

– Не врешь? – вполне разумно спросила бабушка Люба.

– Обещаю. Вставайте!

– Ноги проклятые опухли, не держат. А ты, сыночек, принес бы мне, а? Хоть глоточек!

– Что же делать? – повернулась к нему растерянная Катя.

– Что, что! – раздраженно ответил Антон. – Нести! Бабуля, ну-ка взяла меня за шею, ножками перебираем, и к заветной бутылочке потопали.

Однажды он уже носил старуху – мать погибшего одноклассника. Та была чистенькой и легкой, эта воняла нестерпимо и весила сто пудов. Выволокли ее на воздух, рассмотрели лицо, коего, по сути, не было – опухшая от многолетнего пьянства физиономия в обрамлении клочьев седых волос, усыпанных гнидами.

Антон тащил старуху, которая едва перебирала ногами, к цивилизации, Катя пыталась помогать и всё просила бабушку вспомнить ее, свою внучку. Антон думал о том, что в последнее время его жизнь стала напоминать дурное кино. Сейчас у него карманы забиты долларами, он волочет на себе бомжиху, которая родная бабушка его негаданной любви, девушки его мечты… сама девушка – чистое кино! – украденная дочь олигарха или мафиози, что одно и то же, папочка наверняка уже спустил на него всех собак.

У продуктовой палатки старуха забилась, затормозила, Антон чуть не свалился с ней на землю.

– Выпить! – потребовала бабуся и показала на витрину палатки с банками пива и алкогольных напитков.

Пришлось остановиться, купить ей пива. Прислонили старуху к стенке, отдыхая, она сползла на землю, причмокивая, как младенец с пустышкой, присосалась вожделенно к банке.

– Надо решить, куда нам ехать, – подал голос Антон. – Ко мне домой…

– Нет, – перебила Катя. – К тебе нельзя, и дача твоей сестры тоже не подходит, – повторила она его мысли.

– Попробуем снять гостиницу.

– Вряд ли туда нас пустят с бабушкой… в таком состоянии. У меня есть план.

– Великолепно! Мне нравится жить по твоим планам, сюрпризы не заставляют себя ждать.

– Злишься? Антон, очень признательна за помощь, – быстро заговорила Катя, – но если тебе трудно, если тебе не хочется…

– Мне очень хочется тебя поцеловать, но от меня, кажется, несет помойкой.

– Но ведь и от меня тоже!

Сидящая на земле старуха пила пиво, молодые люди целовались. Прохожие оглядывались на них и наверняка думали о падении нравственности.

– Бабушку простудим. – Антон с трудом оторвался от Катиных губ. – Излагай свой план.