Немного волшебства

– Определенно я вам кажусь глупым избалованным ребенком, – щебетала Катя. – Не возражайте! Разве я не слышу, что говорю? Но академически с моей головой всё в порядке. Три языка в совершенстве, лингвистика и диссертация в перспективе, да и в математике никогда не отставала. Представьте, в детстве все арифметические действия у меня имели цвет, а числа как фигурки: единица – инвалид с палочкой, девятка – воздушный шарик… Что с вами? Глупо, да?

Катя всполошилась, потому что безоблачно счастливое лицо Антона вдруг переменилось. Он нахмурился.

«Потом разберусь с Серегой. Предатель!» Антон заставил себя улыбнуться и тут же забыл о Сергее.

– Попробовал представить логарифмическое уравнение с этой терминологий.

– Такая ерунда получится! – заверила Катя. – Антон, можно я задам вам нескромный вопрос?

– Да, если не боитесь получить нескромный ответ.

– Сколько вам лет?

– Тридцать три.

Антон почему-то сделал себя моложе на два года. Но и этот возраст поразил Катю.

– Так много? Мой папа всего на пять лет вас старше. Ой, я не то хотела сказать. Вы не старый! Папа – взрослый мужчина, а вы – молодой, как… как жених. Господи, что я несу! Антон, я опьянела?

– Нисколечки. Просто нам хорошо и весело вдвоем.

– Точно! Антон, у вас есть девушка? Или жена?

– Не женат. А девушка… была… одна, – соврал Антон. – Но погибла, несчастный случай.

– Как ее звали?

– Лена.

– Вы безумно горюете по Лене? – жалостливо вздохнула Катя. – Ах, как я вам сочувствую!

– Это всё в прошлом.

– Правда? Антон, вы не обидитесь, если я скажу глупость? Вернее, если я буду говорить глупость, вы сразу меня остановите, ладно? Понимаете, вы так странно на меня смотрите! Не нахожу слов, чтобы описать, но внутри у меня, под кожей, – Катя поцарапала свой живот, – будто щекочет что-то. И еще вы часто останавливаете взгляд на моих губах, и вид у вас делается как у больного… нет, как на иконах с Богоматерью. Антон, я вовсе не Дева Мария! Вы хотите меня поцеловать? – спросила Катя и поразилась свой смелости, распахнула глаза, закусила кулачок, будто заткнула болтливый рот.

– Очень хочу! Более всего на свете я хочу вас поцеловать! – честно и серьезно ответил Антон.

Катя прыснула, хихикнула, а потом пьяно-смело махнула рукой:

– А давайте целоваться!

Встала с кресла, пересела на кровать к Антону, обняла его за шею, подставила губы, вытянув их трубочкой.

Антон усмехнулся, указательным пальцем мазнул снизу вверх по ее губам – не балуйся. Взял Катино лицо в ладони и стал легонько целовать. Намазанные кремом щеки скользили, крошки бисквита мешались на губах. Катя вдруг стала отвечать, целовать его в ответ.

– Читала, что поцелуи бывают сладкими, – отстранилась Катя и пьяно хихикнула, – но не до такой же степени! Или это кондитерские поцелуи?

Она упала спиной на подушку, захватила Антона за воротник сорочки и притянула к себе…

Когда-то давно, после крупой пьянки, Антон наутро обнаружил себя в постели с девушкой, с которой был едва знаком. Она тоже плохо помнила события прошлого вечера. Спросила: «Как я оказалась в твоей койке?» – «Пьяная женщина – легкая добыча», – не очень галантно ответил Антон. И получил в ответ справедливое заключение: «Пьяный мужик – вовсе не добыча».

Казалось бы, как он может сейчас вспоминать дела давно минувших дней? Он вспоминал намеренно, чтобы не поддаться влечению, не потерять волю, не торопить события. Легкая добыча сегодня-завтра обернется пирровой победой.

Катя не ведала, что творит. Она маленькая, неопытная и пьяненькая. Ей нравилось целоваться, она упивается новыми ощущениями и не думает, чем они могут закончиться.

Из них двоих думать обязан Антон.

– Тебе пора! – прошептал он.

– Уже? – разочарованно скривилась Катя.

– Да!

Он взял ее за талию, тонкую, осиную, трепетную, и поставил на ноги. Повел Катю к двери, достал ключ, с трудом дрожащими руками попал в замок, открыл. Катя хныкала, как обиженный ребенок.

– Слушай меня внимательно! – велел Антон. – Завтра в три часа дня буду ждать тебя у памятника Пушкину. Знаешь, где это? На Тверской, перед кинотеатром. Ты обязательно придешь! Хорошо?

Катя хлопала ресницами, Антон повторял про памятник и три часа дня. С трудом остановился, как пластинку сорвал с проигрывателя. Прижал к себе Катю и поцеловал по-настоящему. Новая волна возбуждения (девятый вал!) обрушилась на него, утонул. Не дыша, не соображая, вытолкнул Катю за дверь. Точно на спасительную поверхность отправил с ускорением девушку, а сам остался погибать в затонувшей подлодке.

Он долго стоял под душем, не соображая, холодная или горячая вода на него льется. Закрутил кран, отдернул шторку, переступил через бортик, вышел. Полотенец не было, как собака отряхивался и высыхал. Смотрел на себя в зеркало и не узнавал – голый жизнерадостный идиот в крайней стадии эйфории.

Постельного белья также не имелось, только одеяло. Антон накрылся им, лег на голый матрас. Мечты о Кате подошли так близко, словно дали в руки книгу, сейчас он откроет первую страницу и будет долго-долго читать, наслаждаясь…

Тихое покашливание не дало мечтам состояться.

– Извините, пожалуйста! Антон рывком сел на кровати: