Немного волшебства

– Этот год, – говорил он, – войдет в историю как страшное лихолетье, вроде эпидемии чумы. Судите сами. Война в Югославии, землетрясение на севере Сахалина. Вчера передавали, что общее число погибших – около двух тысяч…

– Какой год? – перебила Рая. – Миша, про какой год ты говоришь?

Девушка, с которой он с какого-то бодуна переспал, много на себя брала. До прихода доктора несла черт знает что про его потерю памяти. Сказала, что покончит с собой. И разговаривала с ним как с умалишенным. Но доктор повторил вопрос Раи:

– Вы имеете в виду тысяча девятьсот…

– Девяносто пятый, – договорил Миша.

– Понятно. То есть ничего, к лешему, не понятно!

Семен Алексеевич девяносто пятый хорошо помнил. В том году он защитил кандидатскую диссертацию, женился… Сейчас уже второй сынишка родился, а старшенький в третий класс ходит… Точно, это было тогда: и Нефтегорск, и Югославия, и кошмар в Буденновске… а у них свадьба… Казалось – в один год все мировые катаклизмы навалились. Хуже некуда, исчерпали запас, дальше будет светлое время. А главные потрясения на планете были еще впереди…

– Михаил Александрович, покажите, пожалуйста, руки!

– Что?

Семен Алексеевич, не дожидаясь, наклонился и задрал рукава на Мишиной рубашке. Вчера, когда Кутузову делали забор крови для анализов, сестра слегка напортачила, часть крови вылилась под кожу, положили салфетку, заклеили пластырем. Сегодня на сгибе локтя у Кутузова обязательно должна быть большая фиолетовая гематома…

Его руки были абсолютно чисты, даже без точечного следа от иголки…

– Миша, вот тебе еще булка, масло, варенье, – метала на стол Рая, – чай и бублики. Продолжай завтрак, а нам с Семеном Алексеевичем, – дернула головой в сторону комнаты, – нужно поговорить.

Рая схватила за руку доктора, который, казалось, сидел бы на кухне до скончания века, таращился на Мишу, и с усилием повела в комнату.

– Вы видите? – спросила она возбужденным шепотом.

– Вижу. И ни фига не понимаю, не врубаюсь, – говорил он как бы сам с собой и употреблял лексику, которую обычно не допускал в общении с пациентами или их родственниками. – Амнезия – хрен с ней, не по моей части. Но куда делся фурункул на щеке?

– А как у Миши ночью затягивается?! Вот это, я вам доложу! Сказка становится былью. Семен Алексеевич, вы нас не оставите? Не бросите?

– Ничего не могу сказать, голова не варит, перегрузка.

– Но вы же давали клятву!

– Кому?

– Гиппократу.

– А-а, это… Хочу задать еще несколько вопросов Михаилу Александровичу.

– Конечно. Только одна просьба. Подтвердите ему, что сегодня две тысячи пятый год. Ведь это правда?

– Кажется… Черт! Мозги как после бомбардировки. Спокойно! Все назад! Начинаем мыслить цинично и логически.

– Начинайте.

Семен Алексеевич своих мыслей вслух не высказал. Решительно двинул на кухню. И спросил Мишу, который уже с баранками и вареньем (пол-литра вишневого!) покончил:

– Каковы были ваши планы на сегодня?

– Приобрести у спекулянта новую операционную систему «Виндоуз» девяносто пять. Она уже поступила в продажу. Слышали?

– До сих пор ею пользуюсь. А последнее событие вчерашнего дня, которое вы помните?

– Вам не кажется, милостивый государь, – быстро прожевал и договорил Миша, – что здесь не психушка и я не ваш пациент?

– Это надо понимать как «до свидания»?

– Совершенно верно. Но я бы предпочел форму «Прощай!».

– Семен Алексеевич! Вы обещали! – встряла Рая.

– Этой милой девушке я обещал, что доведу до вашего сведения: на дворе две тысячи пятый год. В чем легко убедиться. Будьте здоровы!

«Хотя куда еще здоровее быть?» – думал доктор, надевая пальто в прихожей.

Глава одиннадцатая Шереметев – один из самых состоятельных

Семен Алексеевич Шереметев, один из самых состоятельных и успешных врачей в городе, руководитель частной клиники, личный врач областной элиты, человек прагматичный и циничный, пребывал в большом недоумении. То, что происходило с Кутузовым, – загадка, большая и дурно пахнущая по причине откровенной небывальщины. А если завтра косяком повалят пациенты с подобными проблемами? Как их лечить? Да и не требуется. Станут оздоравливаться фантастическим образом.

Водитель персонального «Мерседеса» подвез Семена Алексеевича к его клинике:

– Прибыли.

– Куда? – очнулся от раздумий Семен.

– На работу.

– А кто тебе сказал, что я на работу еду? – сорвал злость Семен. – Много воли взял! Может, ты и в моем кресле посидишь? На станцию «Скорой помощи». Быстро! – приказал он.

Водитель мог бы сказать: «Вы сами велели – в клинику!» – но промолчал. Первое правило мудрых подчиненных, не желающих осложнять свое бытие, – не указывай начальству на его капризы.