Нелегалы

Зайдя в кабинет, он обнаружил странную картину. Вокруг стола Филиппа стояли два опера из собственной безопасности. Как и везде в полиции, их не особо любили, поэтому Никита толком не знал их имен и фамилий. Они уже заканчивали обыск рабочего места стажера. Сам Филипп сидел с опущенной головой, сложив руки на коленях, как проштрафившийся школьник. Рядом стояли Воронцов и Мошкович. Через пять минут, безопасники взяли под локти Филиппа и увели. Воронцов пошел с ними.

— И что это собственно было? — Никита повернулся к Мошковичу.

— Вообще херня какая-то. Он со своего компьютера отправил кому-то видеозапись. Но заходил под моим паролем, когда меня в здании не было, поэтому безопасники эту подозрительную активность отследили. Они уже у нас с «пробивщиками» борются.

Никита знал, что многие полицейские промышляют за небольшое вознаграждение проверкой личностей. Но, чтобы не оказаться крайними, зачастую пользуются паролями коллег. Управление собственной безопасности как-то научилось это вычислять.

— И, что дальше? — спросил он, все еще недоумевая от произошедшего.

— А дальше выяснилось, что он вообще не полицейский. Удостоверение подделано, на службе не состоит.

— Елки зеленые. А зачем это ему? В сыщиков решил поиграть? — Никита не мог поверить, что кто-то добровольно будет изображать из себя полицейского.

В этот момент в коридоре послышались громкие голоса и ругань. Оперативники вышли в коридор и стали свидетелями целой драмы.

В коридоре стояло их начальство, местный сотрудник ФСБ, районный прокурор и два каких-то серьезных мужика в черных пиджаках.

— Говорю Вам, это мой сотрудник. Из Службы Внешней Разведки. Отдайте его мне, — говорил тот, что был ростом пониже.

— Щас, нах. Сначала ответит за подделку документов, негласный сбор информации и еще пару статей ему подберем, — почти орал начальник местной полиции по фамилии Головин, мужчина крупного телосложения с громким голосом.

— Не горячись, дружище, — сказал ему второй мужик в черном пиджаке, взяв за локоть.

— Руки убрал от меня, епта! А то с ним в соседнюю камеру сядешь, — Головин рубанул ребром ладони по запястью мужика.

ФСБешник, очевидно, был на стороне полицейских, так как чекисты СВР издавна недолюбливали, поэтому в разборку демонстративно не вмешивался. Разведчики апеллировали к районному прокурору, но тот открестился, сказав, что ими вообще должен заниматься военный прокурор. Скандал закончился только в тот момент, когда появился городской прокурор. Тот проконсультировался с Генеральной прокуратурой и получил указания отпустить задержанного.

— Пока все не расскажет, никуда не отпущу, — вмешался Воронцов. — Это мое дело развалить изнутри пытались.

Разведчики переглянулись и согласились. Через десять минут вся компания собралась в зале для совещаний. Слово взял разведчик ростом пониже со слегка одутловатым лицом. Звали его Эдуардом и был он в чине полковника Службы внешней разведки.

— Значит так, излагаю как есть. Погибшие были нашими нелегальными агентами в США. Затем работали уже здесь, в Москве. Кадровые сотрудники СВР. Мы опасаемся, что это работа западных спецслужб. Нам надо понимать, все-таки это бытовуха или месть за их прошлую работу. Поэтому очень рассчитываем, что вы раскроете преступление.

— А по-человечески почему было не обратиться? — ворчливо спросил Воронцов.

— Инициативные сотрудники у нас. В Джеймса Бонда не наигрались, — разведчик нарочито зло посмотрел на Филиппа. Тот понурился.

— А было что-то, за что им мстить могут? — вмешался Никита.

Эдуард вздохнул и начал рассказ.

Глава 5. 1990 год

Максим Берштейн отложил бинокль на пассажирское сиденье своего «Олдсмобиля» и удовлетворенно хмыкнул. Объект наблюдения по имени Сидни Дэвис действительно изменял жене. Мотель в Бруклине, у которого припарковался Максим, был хорошо освещен и ему было прекрасно видно, как Сидни с девицей зашёл в номер. Он даже успел сделать пару снимков их фигур, идущих в обнимку по парковке мотеля. Это было удачей, потому что Берштейну кровь из носа нужен был компромат на Сидни. Тот обладал необходимой Максиму информацией, которую надо было выбить как можно раньше. Сидни работал редактором отдела науки в газете «Нью-Йорк таймс». В силу своих профессиональных обязанностей он видел огромное количество информации, которая могла представлять интерес для советских спецслужб.

Максим Берштейн был нелегальным агентом КГБ СССР, засланным в Америку еще в первую волну эмиграции. Вместе со своей женой Верой, они после окончания 101-й разведшколы были зачислены в ПГУ КГБ СССР и отправлены в Израиль с легендой о беженцах евреях. В начале 80-х они переехали в США и устроились в Нью-Йорке. У них родилось двое детей, сначала сын Лева и спустя два года дочь Нина.