Некровиль

Во всей известной вселенной существовала только Клада. Все живое было ее частью, она была равнозначна всему живому. Десять миллионов лет назад она была ограничена единственным видом на единственной планете – планете, которую не забыли, ибо Клада ничего не забывала. Эта планета, эта система давным-давно превратились в сферу Сердцемира, который вращался вокруг солнечного гало машинных сущностей, однако в памяти Клады хранилось воспоминание о том, как ярко-голубой глаз родной планеты моргнул один, два, десять тысяч раз. Корабли. Корабли! Зонды, парусники, быстрые и медленные, сеятели, ледяные глыбы; колонии из цельных астероидов, полые кометы, отправленные в многовековое падение к иным звездам и мирам. После Третьей Эволюции – п-загруженные корабли, крошечные квантовые компьютеры, брошенные во тьму. За первые сто тысяч лет истории Клады они заселили тысячу миров. За следующие сто тысяч – в сто раз больше. Потом их количество умножилось на сто, еще раз на сто, и еще; колонии создавали собственные колонии и так далее, а космические жители – обитатели Сердцемиров и виртуальные, п-загруженные разумы – осваивали межзвездное пространство, которое, на самом-то деле, составляло львиную долю вселенной. Корабли с релятивистскими прямоточными двигателями неслись мимо неуклюжих ковчегов; автоматизированные сеятели убирали солнечные паруса и орошали биосферы жизненным соком; эскадрильи терраформирования обращали мертвые луны и адские планеты в уютные гнездышки для жизни, разума и цивилизации. И люди, уже разделившиеся в результате Второй и Третьей Эволюций на космических обитателей и п-загруженные сущности, распались на цивилизационную пыль. Подвиды, новые виды, эволюции, деволюции; раса, некогда известная как «человечество», обернулась многолепестковой хризантемой Клады, обществом космологического масштаба; не страшась смерти солнц и планет, неуязвимое и бессмертное, оно росло быстрее, чем могло передать обновленные сведения о себе немыслимо древним и могущественным цивилизациям IV типа; целые шаровые звездные скопления превратились в разумные ульи, колоссальные квантовые нанопроцессоры.

Новые виды, подвиды, гибридные виды. Космическая жизнь, даже многоклеточная, ничем себя не ограничивала. Клада впитала ДНК из ста тысяч чужеродных биосфер и сделалась еще богаче и многообразнее. Только разум оказался уникальным. Гигантский скачок Клады так и не привел к встрече с другим видом, который был бы разумен и осознавал свою смертную природу, ибо это и было ключом к развитию цивилизации. Одиночество Клады оказалось абсолютным. В результате «разум» стал для нее идеей-фикс и самоценностью: разум, противовес энтропии, сиамский близнец информации, должен был стать мощнейшей силой во вселенной, энергией, перед которой в конце концов преклонятся все законы природы. Только разум мог победить тепловую смерть вселенной, этого темного волка на длинной и тонкой цепи времени. Разуму была предначертана величайшая из судеб.

А затем худжайнский разведывательный зонд размером не больше шипа розы, но куда разумнее, пролетел рядом с тусклым красным карликом и обнаружил у звездных углей скопление в миллион обиталищ. Когда Палеологи, императоры Византии, впервые столкнулись с набегом исламских армий, явившихся с юга, они думали, что имеют дело всего лишь с очередными христианами-еретиками, сектантами. Так же сомневался и худжайнский зонд; затем он порылся в своей памяти – где содержалась вся история Клады, свернутая и спрятанная в одиннадцатимерном пространстве, – и случилось откровение. Во Вселенной появились Другие.

За шесть месяцев, которые потребовались флоту Сейдатрии – один Сердцемир, восемьсот наполовину функционирующих обиталищ, двести двенадцать тысяч вспомогательных кораблей и оборонительных систем, – чтобы разогнаться до скорости, достаточно близкой к световой и дающей значительный эффект замедления времени, Урожайная Луна и Ароматная Кулаба обыскали Уровень Анхиса. Мировой лифт, идущий от врат Виртуальных миров, через которые не могло пройти ничто материальное, до самого нижнего уровня с высокой силой тяжести – Птеримонда, бескрайнего океана, – доставил звездоплавателей на сорок километров и четыре уровня вниз, в Небесный порт Анхис, перевернутый город, свисающий с небесной крыши, как люстра, как морской еж, как хрустальная жеода. Аэростаты и цеппелины, скопления живых воздушных шаров и планеры швартовались у богато украшенных башен, чтобы наполнить трюмы, заправиться, подкрепиться и принять на борт пассажиров. Десятью километрами ниже, за слоями перистых и кучевых облаков, корчился и извивался жуткий лес Кайс: ядовитая, злобная, цепкая и когтистая экосистема, миллионы лет развивавшаяся на телах павших небожителей.