Некрочип

– Кажется, что нес. Затрудняется сказать. И волосы у него светлые. И пальто из верблюжьей шерсти. – Слайдер вздохнул. – В любом случае, это не Слотер.

– Но мы ведь только в самом начале, шеф. По крайней мере, у нас есть направление, которому можно следовать.

– Совершенно верно. Следуйте. И... Мак-Ларен...

– Да, шеф?

– Бога ради, ну застегните вы эту верхнюю пуговицу. А еще избавтесь поскорее от вашего пакета, пока его никто не увидел.

– Ладно, шеф, – только и сказал Мак-Ларен и широким шагом стал удаляться по коридору.

Слайдер повернулся к двери своего кабинета, чтобы разобраться наконец, что там происходит, и обнаружил, что с противоположной стороны к нему приближается Атертон.

– Мы занимались ключом, нашли его там, где и говорил Слотер, – сообщил Атертон вместо приветствия. Потом вдруг замолчал и через раскрытую дверь заглянул в кабинет. – О, маляры уже прибыли.

– Так вот оно что, – протянул Слайдер, как бы благодаря за подсказку. – Послушайте, э... на лестнице!

Маляр повернулся к нему.

– Чего тебе, командир?

– Вы надолго к нам?

– За пару часов управимся. Короче, к обеду должны бы закончить, – сообщил приветливый маляр.

– Замечательно! А что я буду делать все это время? – задал Слайдер риторический вопрос.

– А это уж не наше дело, – беззлобно ответил человек со стремянки и возобновил прерванную работу.

– Эмульсии тут не при чем, – постарался успокоить Атертон. – Будем смотреть на это, как на сигнал свыше, что нам пора выходить на улицу.

– Свыше? Ты имеешь в виду, от самого Бога?

– Нет, одной ступенькой пониже. Потому что этот «Тициан» на лестнице прислан сюда ни кем иным, как Бэррингтоном. Знаете, есть по этому поводу один замечательный лимерик:

Стал творить Тициан спозаранку,
А модель оперлась о стремянку...
Эта поза красавицы
Не могла не понравиться —
Тициан овладел ею, отбросив стремянку.

Слайдер поморщился.

– Что ты хочешь этим сказать?

Атертон широко раскрыл глаза.

– Я, сэр? Ничего, сэр. Но вы не можете в данный момент работать в вашем кабинете, не так ли?

Слайдер хмыкнул.

– Есть один человек, которому я должен срочно задать несколько вопросов, причем это лучше сделать не по телефону, а при личной встрече.

– Ну так в чем же дело?

– Могу ли я рассчитывать на твою сдержанность?

– Сдержанность – мое главное достоинство, – понизив голос, заверил Атертон.

* * *

Джоанна, в халате, прямо с постели вышла открыть дверь Слайдеру и была еще теплая со сна. Но меньше, чем через минуту, она уже окончательно пробудилась, а Слайдер был у нее в халате.

– Что все это значит? – проводя рукой вверх и вниз по передней части брюк Слайдера, спрашивала она.

– А разве не знаешь? – невнятно отвечал он, не в силах оторвать губы от ее шеи. – Ты должна разрешить мне показать.

– О, должна, – согласилась она.

Они боком, по-крабьи, проследовали по коридору прямо в спальню, где оставленная в беспорядке постель все еще хранила ее тепло.

На ходу, они, помогая друг другу, сняли со Слайдера всю бывшую на нем одежду и забрались в свое гнездышко.

– Н-да! – произнесла Джоанна несколькими минутами позже. – Мне надо почаще куда-нибудь уезжать.

– Отпадает, – сказал Слайдер, притягивая к себе голову Джоанны, чтобы погрузиться лицом в ее волосы. – Такой аромат. Как от зеленого холма.

– От чего?

– Нагретая солнцем земля и папоротник.

– Вот уж спасибо!

– Нет ничего лучше, чем холм, поросший папоротником. В таком месте я чувствую себя особенно хорошо. Зеленый папоротник. Люблю лечь на его мягкие листья и смотреть в небо.

– Как поэтично, – сказала Джоанна. Она изо всех сил потянулась и вдавилась кончиком носа ему в подбородок – дальше она все равно бы не могла достать. – А ты пахнешь, как самые дорогие цветные карандаши. Однажды в школе меня наградили такими. «Лейкленд» – они назывались. Шесть замечательных карандашей в жестяной коробочке. – Она поцеловала его. – Я очень любила их.

Он возвратил ей поцелуй.

– А я любил мой холм.

– Как ваше расследование?

– Идет. Как свинья на ходулях.

– Неужели? А что же ваш обвиняемый, мистер Холмс?

– Да, нам удалось задержать человека, который, по всей вероятности, и совершил это преступление. Но мы пока не располагаем неопровержимыми доказательствами его вины. У нас нет ни одного свидетеля, который бы видел его в том месте, где произошло убийство, и это уже начинает действовать мне на нервы. Самое серьезное, чего нам в этом смысле удалось добиться, – это свидетельские показания двух женщин. Первая утверждает, что видела не то красный, не то синий, а может быть, и вовсе коричневый автомобиль, стоявший напротив бара; другая сообщила нам о каком-то неизвестном, выходившем из аллеи, расположенной за ним. Кто это был? Возможно, что наш подозреваемый. Или любой из огромного числа людей, которые в точности соответствуют приведенному ей описанию.

– Значит, ты допускаешь, что вы взяли не того, кого нужно? – спросила она с сочувствием.