Неистовый

Я выбрался поработать на террасу, потому что только здесь смог сосредоточиться. Я видел, как мама Рози дважды стучала в двери ее комнаты, ноя, чтобы та сделала то и это, – что ответила сама Рози мне разобрать не удалось, – а ее отец жаловался Милли в коридоре, что его старшая дочь должна решить все сама и просто купить билет младшей.

«Ее безответственность будет стоить ей жизнь», – донеслись до меня его слова.

«Я поседею из-за нее. Поседею!» – добавила ее мать.

Придурки.

– Привет, членомордый, – поприветствовал меня Вишес.

– Здорова, говнюк, – парировал я, затем вытащил сигарету из-за уха и неторопливо раскурил ее, при этом смотрел на Вишеса так, словно он только что помочился в одну из четырех тарелок с супом на столе и при этом не сознавался, в какую именно. Я всегда относился к нему с подозрением. А он ко мне.

– Не поделишься? – он кивнул в сторону сигареты.

Я затянулся и передал ему, выдыхая облако дыма.

– Так почему ты решил поселиться здесь? И не надо мне рассказывать байки про ремонт, потому что я видел Илая в центре, когда отвозил Эм к врачу.

Я отставил на кофейный столик MacBook и, откинувшись на спинку дивана, постучал по губам зажигалкой Zippo, пока обдумывал, стоит ли ему сообщать правду.

– Я решил завоевать малышку ЛеБлан.

– Чертовски надеюсь, что ты говоришь о Рози, а не о моем будущем ребенке.

– Боже. – Я закатил глаза и наклонился вперед, чтобы забрать у него сигарету. – И при этом люди про меня говорят, что я жуткий.

Вишес ухмыльнулся. Его не разозлило мое заявление. И даже не удивило. Странно, но он не возражал против этого.

– Неужели решился? Почему так долго?

Я пожал плечами.

– Еще год назад я и не знал, что она живет в Нью-Йорке. А когда она переехала в квартиру, то уже встречалась с парнем. Зато сейчас она одна. Но ненадолго.

Вишес скептически приподнял бровь, а на губах появилась ухмылка. Конечно, его совершенно не волновало, добьюсь ли я Рози. Ведь на самом деле его это не касалось. Вот только его будущая жена придерживалась иного мнения.

Мы с Милли вежливо общались друг с другом, но она мне не доверяла. Что казалось мне ироничным, учитывая, чем закончились наши отношения.

– Эмилии это не понравится.

– Мне тоже не нравилось, когда Эмилия начала трахаться с одним из моих лучших друзей в моей квартире. Но я пережил это. Причем довольно быстро, смею добавить.

– Следи за своим гребаным ртом, – огрызнулся Вишес и его глаза вспыхнули, но затем на лице вновь появилась ухмылка. – Ты забрал у меня десять процентов компании.

– А затем вернул их, – с улыбкой напомнил я.

– Запросив кучу денег.

– Которых у тебя много, – парировал я. – Ты миллиардер. И мы оба знаем, что ты заплатил, потому что я должен был заставить тебя сделать это. Уверен, ты можешь обналичить сумму в два раза больше и подтирать купюрами свой зад, при этом даже не заметишь их исчезновения с банковского счета. Я преподал тебе урок. Надеюсь, ты хоть что-то из него усвоил?

– Да. – Вишес покосился на меня. – Что ты такой же засранец, как и я, но скрываешь это намного лучше. Милли считает, что от тебя одни неприятности.

Настала моя очередь одарить его улыбкой, в которой прекрасно читалось, что мне плевать на это. Я даже не пытался сказать что-то в свою защиту. Какой в этом смысл?

– И я склонен с ней согласиться. – Он выхватил у меня сигарету.

– Ох, ты ранил меня в самое сердце. – Скорчив гримасу, я прижал руку к левой стороне своей оранжевой футболки от Armani. – Но я как-нибудь переживу это.

– Переживешь ты это или нет, зависит исключительно от того, чем закончатся твои гребаные подкаты к Рози. Если ты разобьешь ей сердце или воспользуешься ей, а затем бросишь к чертям собачьим, то мне придется встать на чью-то сторону.

И я прекрасно понимал, какую из сторон он выберет.

Мы с Вишесом действительно считали друг друга хорошими друзьями. Часто болтали по телефону. Шутили. Но при этом относились друг к другу с опаской. Мы воспринимали это как данность. Вы никогда не увидели бы соперничества между Джейми и Трентом. Или мной и Трентом. Или Вишесом и Джейми. Но между мной и Вишесом всегда шла тихая, кровавая война.

И для меня не составляло труда понять, что мое плохое отношение к нему возникло из-за того, что я увидел в нем себя и возненавидел за это.

Безжалостность. Разочарование в жизни.

Грубая жестокость, скрывавшаяся за белозубой улыбкой и дорогими костюмами.

– Угрозы? Это чертовски мило. – Я забрал сигарету и, сделав последнюю затяжку, раздавил ее в пепельнице, которая стояла посередине кофейного столика. Дым вырывался из моих раздутых ноздрей, когда я продолжил: – Я не какая-нибудь невинная маленькая южанка, Вик. И не боюсь тебя.

Вишес поднялся на ноги.

– Не облажайся.

Но я понимал, что за его словами скрывалось: «Я тебя прикрою».

Я провел рукой по волосам.

– Ты же не облажался с Милли.

Что стоило понимать, как: «Спасибо, бро».

– Но мне почти это удалось.

«Не повторяй моих ошибок».

– Я подготовился лучше, чем ты.

«И не собирался».

– На это я и рассчитывал.