Неистовый

Я учился в Гарварде. Как и Ван Дер Зи. Не в одно время конечно же. Он намного старше нас. Но там его считали легендой, потому что он относился к тем редким людям, которые сделали себя сами. Он заработал стипендию в университете Лиги плюща, надирал задницу на стажировке, а затем стал магнатом. Я смотрел документальный фильм о нем, когда окончил бизнес-школу. Чувак вырос в голландской семье рабочих. Да его отец чистил обувь, черт побери.

– Ты хочешь продать акции ему? Свою долю? – уточнил я.

– Я хочу продать большую часть из них, и предлагаю вам сделать то же самое. Оставим себе пятьдесят процентов. Мы сейчас находимся на том этапе, когда можем заключить очень выгодную сделку. Если Трент все еще хочет работать, не будем его отговаривать. Я тоже не собираюсь совсем отходить от дел.

– И я не хочу на пенсию, – сказал я.

– Я тоже, – голос Джейми прозвучал неубедительно.

Вишес обвел нас взглядом и улыбнулся.

– Так почему бы нам не расширить филиал в Лос-Анджелесе, чтобы хватило работы на всех нас?

– Предлагаю начать с самой очевидной причины – он захочет выкупить у нас пятьдесят один процент акций. – Трент прислонился своим мощным плечом к стене.

Вишес фыркнул.

– Это довольно очевидно, вам не кажется?

Чересчур очевидно. Прям как в книге «Бизнес для новичков».

Мы нетерпеливо уставились на него. А Вишес ухмыльнулся.

– Но, как я говорил, он умен. Ему бы хотелось контролировать нас, но на самом деле его не волнует «ЧБХ». Поэтому он купит и пятьдесят процентов.

После этих слов сразу стало понятно, что этот ублюдок уже общался с Ван Дер Зи. Он выглядел слишком самоуверенным для таких предположений. И взгляды, которыми мы обменялись с Трентом и Джейми, сказали, что они тоже пришли к этому выводу.

– На подобные переговоры могут уйти месяцы, даже годы, – возразил Джейми.

– Ван Дер Зи уже интересовался, не хотим ли мы встретиться, – продолжил Вишес, и мы тут же повернулись к нему.

Я закашлялся от смеха и передал Вишесу сигарету.

– Как давно ты знаешь, о чем мы собирались тебя попросить?

– Достаточно давно, чтобы продумать вполне реалистичные планы.

– Почему этот гребаный ублюдок пришел к тебе? – Трент выхватил сигарету и затянулся, а его брови сошлись над переносицей.

Вишес откинул голову и выпустил кольца дыма в потолок, а в его прищуренных глазах мелькнула злость.

– Я в Калифорнии. Он в Калифорнии. И в «ЧБХ» именно я занимаюсь юридическим дерьмом. Да кого волнует почему? Ты получишь то, что хочешь, Трент. Так что сотри уже это жалкое выражение со своего гребаного лица.

Мы переглянулись. Я улыбнулся, хотя сам не понимал чему. Никто не мог гарантировать, что Рози захочет вернуться в Тодос-Сантос. На самом деле, она любила Нью-Йорк, и именно поэтому уехала так далеко от своих родителей. Но возможность предоставить ей выбор, меня несказанно обрадовала.

– Я в деле, – решился я.

– С правильно составленным контрактом – и кучей денег – я тоже в деле, – добавил Джейми.

Трент со смешком выдохнул дым.

– Луна станет девушкой из Калифорнии.

Вишес усмехнулся:

– Давайте сделаем это, черт побери.

Рози

Что помогает тебе почувствовать себя живой?

Быть любимой. До безумия. Под открытым небом. Под проливным дождем. Под чарами, которые никогда не развеются.

«Прости, Рози, но не мне хочется, чтобы кто-то бросал меня», – сказал Дин, когда я спросила его о просьбе Эмилии никогда не уходить. В то время я считала его самоуверенным придурком. Но теперь я понимала, как ошибалась.

Его уже бросали.

Его бросила мать, а затем еще и бросила Милли.

Плюхнувшись на кровать после ужина в честь Дня благодарения, я вспомнила, как проходил день и наш поцелуй под дождем – мы словно оказались в «Дневниках памяти», Дин стал Райаном Гослингом, а я явно бредила – и начала хихикать. Но смех быстро сменился кашлем, что совсем меня не удивило.

А вот кашель закончился кровью.

Сплюнув комок кровавой мокроты, я долго сверлила взглядом платок в руке.

И в голове тут же возникла мысль не рассказывать никому об этом. Я просто не видела в этом особого смысла. Мы с Дином улетали домой через несколько часов. Он находился в Лос-Анджелесе со своими друзьями, и мне совершенно не хотелось вынуждать семью включать режим сверх заботы и тащиться в ближайшую больницу. Доктор Хастинг принимала меня и без записи, в загруженные дни и даже в выходные. Я всегда могла связаться с ней в Нью-Йорке, если это случится снова.

Я перекатилась на кровати с одного бока на другой, не в силах уснуть, хотя так в этом нуждалась. И снова закашлялась. После этого похрипела немного. Поменяла позу, в надежде найти ту, в которой не буду задыхаться от слизи, блокирующей дыхательные пути. Смешно, но моя потребность в Дине душила не его, а меня.

И как бы сильно я ни радовалась нашему признанию в любви, тело не оценило его из-за того, что это происходило под дождем.

Он сказал, что любит меня.