Нефть. Люди, которые изменили мир

Учеба будущего академика в институте была сопряжена с тяжелым финансовым положением. На 644 студентов выдавалось всего 87 стипендий, причем доставались они, как правило, учащимся старших курсов. Денег в семье катастрофически не хватало, и на втором курсе Иван, желая устроиться преподавателем на Василеостровских общеобразовательных курсах для взрослых, подал прошение об исключении из числа студентов с возможностью восстановиться в институте спустя полтора года. Впрочем, вскоре он забрал это заявление, решив сосредоточиться на учебе. Судя по зачетным ведомостям, Губкин за редким исключением получал на экзаменах и зачетах отличные отметки. В 1910 году он вошел в число 42 выпускников учебного заведения, утвержденных в звании горного инженера[258]. Более того, совет института постановил увековечить на мраморной доске имя Губкина – наряду с именами трех других студентов, тоже достигших особых успехов в науках.

На службе у науки

Получив диплом горного инженера, Губкин был зачислен научным сотрудником Геологического комитета[259] и в этом качестве отправился на Кавказ. Там он провел семь лет, которые позже называл самыми счастливыми в научной карьере. Пространство между Черным и Каспийским морями ученый изъездил вдоль и поперек. Он работал в районе Майкопа и Анапы, под Грозным, в Аджикабульском районе Азербайджана и Тетрахском районе Бурятии, на Тамани и Апшеронском полуострове. Иван Михайлович продолжил исследования, начатые им еще во времена студенческой практики. Главным объектом его изысканий стали нефтеносные недра. Стремительное развитие промышленности и надвигающаяся война делали нефть дороже золота.

Самостоятельные научные изыскания помогли Губкину открыть в Майкопской геологической провинции объемное нефтяное месторождение принципиально нового типа, названного «рукавообразным»[260]. Эта профессиональная удача сделала имя Губкина известным в научном мире не только в России, но и за рубежом, выдвинув его в число ведущих геологов своего времени. За научными успехами последовало продвижение по службе. В 1913 году Иван Михайлович получил должность адъюнкт-геолога (ассистента), а через два года – геолога Геологического комитета.

«В науку я вошел хозяином. В этом помог мне большой жизненный опыт», – говорил ученый.

Иван Михайлович благодушно встретил революционные события в России, поскольку они не помешали ему заниматься любимым делом. Новой власти нефть требовалась не меньше, чем старой, поэтому знания и талант Губкина были поставлены на службу государству. Он принял активное участие в организации горной и геологической службы Советской России. В 1917–1918 годах геолога командировали в США для изучения нефтяных месторождений Североамериканского континента. За океаном ученому предлагали самые выгодные контракты и условия для полноценной работы, но он предпочел вернуться в Россию. По возвращении на родину Губкин по указанию Владимира Ленина вошел в комиссию Главного нефтяного комитета, где были собраны лучшие ученые страны, согласившиеся сотрудничать с новыми властями.

Талантливый администратор

С этого момента и до конца жизни Иван Губкин занимал различные административные посты в государственных учреждениях, внося немалый вклад в развитие геологической науки и нефтяной промышленности. Однако он тосковал по простой исследовательской работе «в поле», которая по-настоящему вдохновляла его.

В 1919 году ученого перевели на место руководителя Главсланца – учреждения, занимавшегося разработкой месторождений горючих сланцев, – но уже спустя год он возглавил особую комиссию по изучению Курской магнитной аномалии. Несмотря на то что предположение об огромных залежах железной руды в Центральной России было сделано еще в конце XVIII века, добывать полезные ископаемые в этом районе начали только в 1920-е годы – и во многом благодаря трудам Ивана Губкина и его коллег. Ученый был возмущен тем, что освоением этих бесценных месторождений занялись только после революции:

«Вся история Курской магнитной аномалии – это история борьбы с косностью и консерватизмом».

Возле города Щигры и поселка Тим в 1923 году были вскрыты скважинами железистые кварциты[261], в 1931 году в районе сел Салтыково[262] и Коробково началась добыча железной руды. Впоследствии Салтыково переименовали в честь Ивана Губкина, что стало лучшим признанием его заслуг в исследовании Курской магнитной аномалии.