Нефоры

Вздохнув, я достал свой старенький телефон и включил аську. Какие-то контакты еще зеленели, висело сообщение от Дим Димыча, который извинялся, что не смог приехать. Но я задумчиво смотрел на пять красных ников: Кир, Жаба, Лаки, Ирка, Лялька. Лишь ник Олега еще горел зеленым, но я не знал, на сколько хватит его «батарейки». Взгляд выхватил и ник Леськи, тоже красный. Улыбнувшись, я открыл чат с ней и, чуть подумав, написал:

«Ты была права. Плохое было. Была и темнота. Но я надеюсь, что обещанное тобой хорошее тоже будет».

Отправив сообщение, я убрал телефон в карман и, поправив торбу, неспешно пошел к поезду, который прибывал на первый путь.

Эпилог.

Семь лет спустя. Май 2015 года.

Родной город за семь лет ничуть не изменился. Разве что постарел немного: асфальт потрескался сильнее, фасады домов стали более ветхими, да новых лиц прибавилось. Я не собирался возвращаться, но что-то кольнуло в груди, когда я решился взять отпуск, и, почти не задумываясь, купил билет на поезд домой.

Домой… Забавно, но я уже не считал этот город своим домом. Разве что наша старенькая квартирка все так и стояла пустой на Рязанском проезде. Мамка после моего отъезда решилась уехать к тетке в деревню, да так там и осталась. Я навещал её периодически, возвращаясь в Москву откормленным и загорелым. За квартирой же присматривала тетя Лена, Иркина мать. Но я не стал заходить к ним за ключами. У меня были свои. Нашлись в ящике с хламом съемной квартиры, куда я их засунул семь лет назад.

Я постоял у подъезда, не решаясь войти, и выкурил пару сигарет, а потом улыбнулся, увидев на кирпиче рядом с дверью знакомый почерк. Мой почерк. И надпись: «Кир, Ирка и Дьяк = братаны». Даже на облупившейся лавочке виднелись артефакты прошлого, в это самое прошлое меня возвращавшие: «Лаки и Кир = секс». «Жаба – лох». «Олег сосет хуи» и прочая чепуха, нацарапанная ножом на старых досках.

– Ой, Миш, ты что ли? – прищурившись, спросила меня сморщенная, как пожухлый гриб, бабка. Присмотревшись, я с трудом узнал в ней бабу Катю.

– Привет, баб Кать. Да, я, – улыбнулся я, подходя ближе. – Как вы тут?

– Да что нам будет? Живем, – как-то добро улыбнулась она, рассматривая меня. – Ты вон гляди, вытянулся, вырос. Как мама? Пропала куда-то.

– В деревню к тетке уехала. Квартира пустой стоит. Думали сдавать, да кому тут оно нужно. Смотрю, тихо тут стало, – хмыкнул я, поднимая голову и смотря на пустые окна.

– Ох, да, Мишка. Половина-то померли уже, а новых мало приезжает, – покачала головой баба Катя. – Ладно, пойду до магазина. Хлебушка купить надо.

Я кивнул и, проводив её взглядом, решился войти в подъезд.

Наша квартирка встретила меня звенящей тишиной. Не гремела на кухне кастрюлями мама, не дымил в кресле папиросой отец. Перекрыты были краны с водой и газом, кровать родителей аккуратно застелена, а в шкафу, на самом видном месте, стояла фотография. Братство Окурка, 2001 год.

Я открыл краны, наполнил чайник водой и поставил на газ. Затем высыпал в кружку с логотипом «Gorgoroth» оставшийся с поезда пакетик с быстрорастворимым кофе и залил все кипятком. Сел на табуретку, закурил сигарету и задумался. Мысли и воспоминания обрушились на меня, как снежный ком, вызвав комок в груди и слезы, застывшие в уголках глаз.

Я долго ходил по квартире, перебирая старые вещи и копаясь в ящиках. Вот стопка журналов «Dark City», половину из которых я так и не вернул Жабе и Олегу. Вот болванки, которые мне когда-то записывала Ирка. Подарок Лаки – египетский крест, который я так ни разу и не надел. Мой старый «Сименс», цепь и пара колец-черепов из нержавейки, пожелтевшие и смятые билеты на концерт «Каннибалов». Старая записная книжка. Вся моя жизнь.

Хмыкнув, я достал свой телефон и, покопавшись в записной книжке, нашел номер Олега. Чуть подумал, а потом нажал на значок «зеленой трубки». Через мгновение послышались длинные гудки, прервавшиеся знакомым, чуть хриплым голосом.

– Аллё.

– Олеж, ты?

– Ага. С кем имею честь беседовать? – вальяжно бросил Олег, заставив меня рассмеяться.

– С Дьяком имеешь честь беседовать, – ответил я и улыбнулся, когда Олег запнулся, а потом заорал в трубку.

– Миха, ты? Бля, не узнал! Номер-то незнакомый.

– Да старый пропал давно. Я вот недавно только записную книжку с вашими телефонами нашел, – признался я. Мою старую «Нокию» отжали темной ночью бутовские гопари, дав мне некислых пиздюлей и сломав пару ребер.

– Ну дела, братка. А я думал ты все, зазнался, – с укоризной ответил Олег. – Ты ж как уехал, то все. Набираю тебе как-то, а там «абонент не абонент».

– Да сам сглупил, – хмыкнул я. – Пытался потом номер восстановить, да хуй там плавал. Ты сейчас где? В городе?

– Нет, в области, – ответил Олег. – Завтра приеду. Надо в центр заглянуть. А ты чо, домой решил вернуться?

– Отпуск себе устроил, – криво улыбнулся я. – Ну, если захочешь, можем встретиться.

– Ты ёбу дал? – с обидой сказал он. – Конечно хочу. Я тебя сколько не видел? Лет семь, да? Ну, да. Короче, братка, давай я завтра наберу.

– Да сразу заваливай, – перебил я его. – Адрес помнишь?