Нефоры

Кир не ответил, лишь его глаза злобно блеснули. Отчасти я понимал его. Тут он был лидером нашей компашки, на районе его уважали и гопари, и другие нефоры. Халтуры, на которую он изредка подписывался, хватало и на шмотки, и на бухло, и на жизнь. Еще и бабка парализованная получала хорошую пенсию, с которой Кир тоже что-то имел. Но тут его авторитет пошатнулся, когда выяснилось, что у его друзей есть свои мысли, мечты и желания. И он не желал этого признавать. Даже Жаба, над которым Кир подтрунивал, и который заглядывал ему в рот, решился уехать. Потому что понимал, как и остальные, – его дальнейшая жизнь зависит только от него. Только Кир отказывался это принимать, и пока все радостно делились своими планами, он злобно зыркал по сторонам и глушил бухло.

– Чо, Жаба, будешь в Питере дома строить? – с издевкой спросил он, выдув уже восьмую бутылку пива. Жаба на миг напрягся и осторожно ответил:

– Не дома. Районы.

– Один хуй. А чо не здесь?

– Здесь время замерло, – буркнул Жаба, переглянувшись со мной.

– Ты чего? Доебаться решил до него? – улыбнувшись, спросил я. Но попытка разрядить ситуацию не удалась. Кир скрежетнул зубами и поднялся с дивана. – Э! Угомонись, братка. Хули бесоебишь?

– Отъебись, Дьяк, – бросил он и наклонился над Жабой, после чего похлопал того по голове. – Ну, ну. Потом один хуй приползешь обратно в наш сраный город. Хули думаешь, там тебя за человека считать будут?

– Кир! – повысил я голос, но Кир не отстал. Я видел, как в его глазах разгорается злоба. Остальные тоже притихли, с тревогой наблюдая за ним.

– Архитектор, блядь, – пьяно пробормотал Кир. – Ты – Жаба с Окурка. Им и останешься. С вечно грязной башкой, вылупленными глазами и сыкливым характером. Понял?

– Понял, – кивнул Жаба и, поднявшись, помахал остальным рукой. – Я домой, пока.

– Ром, да ладно. Он бухой просто, – ответил ему Олег.

– Ничо не бухой! – рявкнул Кир и пихнул Жабу в спину. – Пиздуй отсюда. Не брат ты нам больше.

– Хуйню не неси, а? – мрачно сказала Ирка. – Ты тут, блядь, теперь решаешь, кто брат, а кто нет?

– И ты не брат, лесба ебаная! – зло бросил Кир, заставив Ирку покраснеть.

– Пошел ты нахуй, Солёный, – заорала она и тоже поднялась со своего места с намерением ебнуть Кира по роже.

– Ребят, хватит! – встряла Лялька. – Это не смешно уже?

– Отчего же, – улыбнулся Кир, скривив губы. – Еще как смешно. Охуенные все такие. Геологи, еб вашу мать. Архитекторы. Химики. Ну простите убогого.

– В пизду, – махнула рукой Ирка. – Я эту хуйню слушать не буду. Подожди, Ром. Вместе пойдем.

– Пиздуйте, пиздуйте. Думаете, плакать кто будет? – хохотнул Кир и, дойдя до стола, взял в руки бутылку водки. Не успел я его остановить, как он высадил с горла полбутылки. – Сам, блядь, пить буду. Отъебись, Дьяк. Пиздуй, вон, к своей Ляльке. Может, перестанет тебе мозги ебать насчет папаши своего. Эка невидаль… Выебал.

– Что ты сказал? – побледнела Наташка и, вспыхнув, посмотрела на меня. – Ты ему рассказал?

– Ага. Мы твоего папку отпиздили, – рыгнув, ответил Кир. – Дьяк один хуй чо сделает. Петух, блядь.

– Уймись, Кир, – поморщился я.

– Не затыкай мне рот, – оскалился тот и сжал кулаки. В его глазах плескалось только бухло. И ненависть, которую он сейчас выплескивал на остальных. – Свалить решили? Валите. А ты к папке своему пиздуй, малая. Нехуй тут ловить.

– Он. Мне. Не. Папка! – зарычала Наташка и, схватив пустую бутылку, запустила её в Кира. – Мудак!

– Да, мудак, – вздохнул он. – Вы-то пиздатые все. Как чо, так ко мне бежали. А как нарисовалось чо, так съебывать.

– Он в говно, Мих, – покачал головой Олег. Кир тут же на него уставился мутными глазами.

– От он. Трезвенник. Когда ширялся, то ничо? А теперь стоит тут, хороший, за ЗОЖ топит. Лицемеры ебаные. Все вы.

– Нахуй, – бросил я и, схватив свою торбу, взял Наташку за руку. – Пошли.

– Идите, – грустно вздохнула Лаки. – Я побуду с ним.

– Я тоже, – чуть подумав, ответил Олег. – Хуй знает, чо он тут наделает.

– Нахуй пошли, няньки, блядь, – Кир отпихнул Лаки в сторону и, шатаясь, зашагал к двери гаража. – Сам дойду. Нет у меня братьев больше…

– Пусть идет, – махнул я рукой. – Пизды получит, может, мозги на место встанут.

– Не встанут, – покачал головой Олег и присел на диван. – Нормально же сидели.

– Все когда-то меняется, – сказала Лаки, отряхивая платье. В её глазах была грусть, а губы немного тряслись. – Каждый делает выбор.

Вернувшись домой, я рассказал Наташке, как попросил Кира помочь. Как проговорился, не справившись с эмоциями. Объяснил, почему позвал его с собой. Наташка кусала губы и молча слушала.

– Я ничего ему не рассказывал, – повторил я, закуривая сигарету. – Ты не веришь?

– Верю. Только что это меняет, – криво улыбнулась она. – Теперь все знают.

– Не все мудаки, как Кир, Наташ, – вздохнул я. – Тебе никто слова не скажет. У каждого какая-нибудь хуйня была в жизни.

– Такой не было, – она блеснула глазами и резко вытерла слезы. – Поэтому я хочу поехать с Колумбом и Викой.

– Побег – это не выход, Ляль, – покачал я головой. – Давай психолога найдем, походишь к нему. Вдруг поможет?