Нефоры

Наших девчат это очень веселило. Особенно в те моменты, когда музыкальный слух Олега, изнасилованный двумя долбоебами в лице меня и Кира, сдавал, как и терпение Балалая. Жаба же наоборот весьма быстро освоился в роли ритм-гитариста и практически не косячил, жужжа стареньким «Джексоном», который все-таки купил по наводке Олега. Мы с Киром – другой случай. Иногда я, забывшись, сбивался с простенького ритма, из-за чего сбивались и остальные. Иногда Кир «пердел» своей басухой невпопад, а если напивался слишком сильно, то эту какофонию никто уже не выдерживал. И тогда Балалай начинал орать.

– Блядь, Кирилл! – рявкал он, откладывая свой «страт» в сторону. – Ты чо коричневую ноту извлечь хочешь? Меня уже блевать тянет от твоего пердежа.

– Иди нахуй! – взрывался Кир. – Сам, бля, подорвал всех в этот блудняк. Дьяк вон сам ебланит сидит. А на репах одни парадидлы свои хуярит.

– Потому что это основные рудименты, Солёный, – вздыхал я. – Мы же блэк играем. Там без парадидлов никуда.

– Пошли нахуй! – снова взрывался Кир, бросая многострадальную басуху на диван. – Умники, блядь. Жаб, пошли наебенимся?

– Никто никуда не идет, – рявкал Олег, и в эти моменты с ним даже Кир не решался спорить. – Взял, блядь, басуху и начал, блядь, заново!

– Взял я твою, блядь, басуху, – зло, но все же с улыбкой, отвечал ему Кир. – Залупа твоя патлатая.

– Твоя зато лысая и глупая, – парировал Балалай, намекая на висок Кира, который тот выбрил, как у Ньюстеда. – Давай еще раз, с начала.

– Ебанашки, – смеялась Ирка, сидя на диване с Лаки и Лялькой. Мы тоже, разрядившись, начинали веселиться, и даже Балалай ничего не мог с этим поделать. Ну а в конце каждого ждала бутылочка холодного пива или водка, запас которых всегда был в холодильнике. Жаба ответственно следил, чтобы холодильник не пустел.

– Чо, как корабль назовем? – разомлев от пива и выволочек Балалая, спросил Жаба. Кир тут же нахмурился.

– Чего? Какой корабль? Ты перепил, братан, или просто ёбу дал?

– Да он о группе, блядь, – устало вздохнул я. – Кто еще ёбу дал, Кир?

– Слушай, а в натуре, – хмыкнул тот. – Названия-то у нас нет.

– И не будет с такой игрой, – сердито добавил Олег.

– Ой, отъебись, Пуччини ебаное, – отмахнулся Кир, еще не отошедший от истерики друга. – Весь мозг выебал, так дай отдохнуть пацанам, а?

– Вам не отдыхать, а пизды дать надо, – буркнул «Пуччини ебаное», обидевшись на новую обзывалку. – И хули я Пуччини-то?

– Хуй его знает, – пожал плечами Кир. – Пуччини, и все тут.

– А ты пердун тогда, – парировал Олег и, чуть подумав, добавил: – Тоже ебаный.

– Слышь, заебали оба! – рявкнули мы с Иркой. – Пиздуйте вон на улицу и там раз на раз, как все нормальные пацаны. А мы тут в тишине посидим пока.

Но «раз на раз» никто не пошел. Кир и Олег побуравили друг друга немного злыми взглядами, а потом, выпив по стопке водки и закусив сваренными Лялькой пельменями, помирились. Жаба, задумавшись, что-то черкал в блокноте, с которым не расставался, а потом предъявил на наш суд несколько вариантов логотипа.

– Белка что ли пропоносилась? – хмыкнул Кир, смотря на первый логотип. – И чо тут написано?

– «Черный замок», – ответил Жаба.

– «Dimmu Borgir» уже заняли, – встряла Лялька, тыкая пальцем в свою майку. Жаба вздохнул и покорно перевернул страницу.

– А это чо? – Кир даже шею выгнул, не понимая, в какую сторону читать. – Слышь, Пуччини, ты понимаешь?

– Не-а, – ответил Олег, пропустив мимо ушей выбесившую его обзывалку. – Жаб, не мучай, а? Чо тут написано?

– «Black Souls», – ответил тот. – Черные души, типа.

– Ну, неплохо, – похвалил Кир, углядев в каракулях название. – Ха, в натуре так и написано. Ну ты и затейник, Ромыч.

– Лучше «Exorcism», – тихо сказала Лаки, с улыбкой смотря на нас.

– Погодь, экзорцизм же – это изгнание, не?

– Все так, – кивнула Олька. – Но на древнегреческом это еще и «связывание клятвой». Символично получается.

– А мне нравится, – улыбнулся Кир, получив улыбку в ответ.

– Еще б тебе не нравилось. Откажешься, так пизду через полгода только увидишь… – буркнул Олег и свалился на пол, не договорив, потому что Кир насел на него сверху и поднял кулак. Если бы не Олька, то Балалая отскребали бы от пола.

– Хватит! – рявкнула она. – Заебали, дурогоны! Совсем с группой своей пизданулись!

– Она права, – усмехнулся я, доставая из холодильника еще одну бутылку пива. – Остопиздели уже своими терками. Помирились же вроде, хуль ты, Балалай, опять начинаешь?

– Извини, братка, – шмыгнув носом, ответил Олег, косясь на кулак, который завис в воздухе. – Был неправ и непочтителен. Можешь ударить, я не обижусь. Зря на Ольку быканул. Ты тоже извини, Оль. Ну дурак, хуль тут поделать.

– Язык бы тебе вырвать и жопу им твою вытереть, – зло бросил Кир, но с Олега все-таки слез. – Не был бы своим, убил бы нахуй.

– Повезло Олеже, – хмыкнула Лялька. Я кивнул, поддержав её.

– Ага. В Кире дури много. Въебет, и мозги в жижу превратятся.

– Закончили? – чуть остыв, спросила Лаки. Дождавшись синхронного кивка от обоих, она вздохнула. – Как дети, блядь.