Неформат

Держите: «Будьте осторожны в своих желаниях, ибо они имеют обыкновение сбываться». Она

слегка усмехнулась и впорхнула в вестибюль, к турникетам, прежде чем дверь на возвратном

махе успела задеть краешек её пальто.

Она примчалась домой за десять минут до прихода Жоры и, незаметно от дочери юркнув в

ванную комнату, привела себя в порядок. Некоторая взвинченность от пережитого, которую не

мог не заметить Жора, легко объяснилась позднее вечером, когда они остались одни в спальне,

содержанием книжки – книжки, любезно привезённой ей из загранкомандировки её лучшей

студенткой, да, да, конечно, лучшей студенткой, а кем же ещё? – которой повезло с выездом в

Скандинавию… Валентина целомудренно предложила подождать, пока дочь заснёт у себя в

комнате, и Жора нетерпеливо, с всё возрастающим желанием листал те самые безмолвные

страницы с картинками, которые, слава богу, надёжно хранили её тайну сегодняшнего дня.

Валентина ещё по пути домой предусмотрительно разорвала обёртку на ней и аккуратно

заглянула в оглавление, прижимаясь к двери вагона метро и держа книжку около груди, как игрок

в покер держит карты, чтобы содержание и, не дай бог, картинки не увидели случайные

пассажиры.

«Клиторальное наслаждение», «Соблазнение», «Работа ртом для неё» – все эти запретные

темы бросались в глаза со страниц книги, и она снова и снова вспоминала прикосновения его губ

всего за каких-то тридцать минут до этого, поглядывая то в книгу, то вокруг себя на мрачных,

измотанных жизнью пассажиров в однообразной бесцветной одежде, и снова мысленно

убеждалась в том, что он, тот, не останется здесь, он точно уедет. А то, что произошло между

ними, казалось теперь просто интересным приключением: как будто она, никого не спросив,

тайком на каких-то два часа выехала из страны, минуя всех пограничников и все посты, на встречу

с глубоко законспирированным агентом, чтобы теперь, вернувшись, с самым невинным видом

ехать в этой серой толпе, сохраняя свою важную тайну, известную только им, да ещё этой книге.

«Мальчишка, – подумала она и невольно улыбнулась, – мальчишка! Наглый и

самоуверенный, как все они!» Помнить будет, не забудет! – как разбитная народная присказка,

как вытатуированная надпись мелькнула у нее в голове фраза. Валентину вдруг непреодолимо

потянуло сказать самой себе какую-то скабрёзность, словесную похабщину, и она пристыдила

себя за это, такое нетипичное для неё, желание. Она невольно плотно скрестила ноги в бедрах, от

самой промежности, и инстинктивно ухватилась за поручень над головой, чтобы не упасть, пока

поезд метро, стремительно набирая скорость от платформы, вонзался в темноту туннеля.

Глава 6

«Всё это словно сон, сказочный сон…»

– Знаешь, твои розы произвели впечатление. Пришлось отбиваться от расспросов.

Оказывается, родители – самые любопытные люди на свете!

– И что ты им сказала?

– Сказала, что через двадцать лет мы будем летать из Шереметьево на самолётах СА-104,

ну или СА-62, и СА – это, конечно, сокращение от фамилии Савченко.

Он посмотрел на неё серьёзно, отчего Ляля сразу почувствовала себя несмышлёной

девчонкой.

– Да уж… дай бог нашему теляти волка съесть. По-моему, у меня не та фамилия для

самолётов. КБ Туполева – да, это фирма! Не говоря уже о КБ Королёва. А вот КБ Савченко…

простовато звучит. Чего-то в этом блюде не хватает. Какой-то соли с перцем…

Ляля украдкой поглядывала на него, пока он размышлял вслух. Ирония ситуации была в

том, что у неё случился разговор с отцом – и притом на ту же тему – после того, как ей давеча

пришлось изображать невинность перед родителями и объяснять, откуда букет роз и мармелад в

вазочке. Жора, всегда чуткий к потенциальным угрозам своему благополучию, как, впрочем, и к

возможностям его приращения, шутливо, но настойчиво стал выпытывать у Ляли биографические

подробности её нового знакомца:

– Как, говоришь, фамилия твоего Дон Гуана? Савченко? Простонародно, и даже очень.

Впрочем, сейчас это приветствуется, и весьма. На коллегии министерства всё время поднимают

тему воспитания выходцев из рабочей среды, которые бы продолжали традиции ленинской

внешней политики… Да… Династии чужаков-лоялистов, всех этих остзейских немцев и евреев-

выкрестов, как, впрочем, и обрусевших армян (он тонко улыбнулся своей восточной улыбкой),

теснят молодые, охочие до наград и госпремий варвары из внутренних провинций. Он, кстати, не

из Днепропетровска? Сейчас это бы не повредило… Или, скажем, можно вести родословную с

хутора в Малороссии или Белой России, где на всех одна фамилия, она же название самого

хутора… – Жора опять тонко улыбнулся, и Ляля смешливо хмыкнула себе под нос: намёк на

Громыко был более чем прозрачен. – Савченко… Nomen est omen.

Перехватив её непонимающий взгляд, Жора с победными нотками в голосе отчеканил:

«Имя есть знак». Он любил набирать победные очки в интеллектуальном разговоре с

собеседником, и Ляля знала за отцом эту извинительную слабость.

– Савченко… – продолжал размышлять вслух Жора, – а почему бы и нет? Были же Илюшин,

Яковлев, Туполев, Миль, Лавочкин, наконец. Последние двое – так вообще, кажется, евреи. Тут в