Нефертити. Роковая ошибка жены фараона

За прошедшие десятилетия после памятных событий в Египте, когда одновременно погибли от яда фараон Тутмос и его сын Яхмос, хеттский царь мало изменился. Он был всё такой же широкоплечий, с огромными длинными ручищами, громогласный, отрывисто бросающий короткие и грубые фразы. Его смышлёные, хитрые глазки пронизывали собеседника, словно чёрные блестящие буравчики. На заросшем трёхдневной щетиной подбородке белел старый широкий шрам.

   — Ну, давай выкладывай, с чем заявился ни свет ни заря, — бросил он.

   — Фараон требует, чтобы я предстал перед его светлыми очами, — проговорил князь, робко присаживаясь боком на краешек кошмы.

   — Зачем это ты Хеви-младшенькому понадобился? — удивлённо уставился на собеседника Суппилулиума. — Прознал про то, что ты ко мне переметнулся? Хочет тебя на кол посадить перед своим дворцом, чтобы другим неповадно было?

   — Я тоже сначала так подумал, — криво заулыбался Нури. — Но его глупый посол, Амисеб, объяснил мне, что я должен просто прибыть на празднество в столицу египетской империи Ахетатон и изъявить глубокую покорность воле фараона. И не только свою, но в моём лице и всех царей Азии. А потом, получив подарки, отбыть к себе на родину.

   — Ха-ха-ха! — загрохотал басом хетт. — Выбор дурака. Именно ты, первым предавший своего господина, должен уверить его в преданности.

   — Хи-хи-хи, — вторил писклявым голоском князь, тряся чёрной узкой бородёнкой. — Я тотчас приехал припасть к ногам вашего величества и спросить вашего мудрейшего совета. Что мне делать в этом очень скользком, я бы так выразился, деле. Как скажете, так я и поступлю.

   — Не скажу, а прикажу! — рявкнул Суппилулиума. — Ты поедешь к фараону, уверишь его во всём, в чём ему хочется быть уверенным, а заодно посмотришь, что творится у него в новой столице. Затем вернёшься ко мне и обстоятельно обо всём доложишь.

   — Слушаюсь и повинуюсь, — вновь бухнулся на колени Нури. — Только вот я хочу попросить ваше величество...

   — Ну, чего ещё тебе?

   — С чем я предстану перед фараоном? Я ведь совсем пообнищал за последние-то годы. А как без подарков-то в Ахетатон ехать?

   — Гм, это ты правильно заметил, — почесал подбородок царь. — Ладно, пойдём со мной в сокровищницу и выберем вместе, что ты поднесёшь от всех царей Азии египетскому дураку. А заодно возьми себе золотишка на подкуп писцов при дворе фараона. Ты-то оттуда вскорости уедешь, а мне очень нужны там постоянно свои глаза и уши.

Они вышли из шатра и зашагали по влажной от утренней росы траве. Жёлто-красный шар солнца уже поднялся над остроконечными чёрными шатрами. Вдруг царь остановился у большой клетки. В ней сидел человек в дырявом смрадном рубище. Грязно-белые седые волосы падали на высохшее морщинистое лицо и плечи. Подошедший поближе князь вздрогнул и пристально всмотрелся. Это был старый Тушратта, царь разгромленного хеттами государства Митанни, совсем недавно наряду с Вавилонией и Египтом властвовавшего над странами Западной Азии.

   — Ну что, старик, хочешь передать привет своему внучку в Египет? Вот воспользуйся случаем, Нури туда отправляется, — пробасил с издёвкой Суппилулиума.

Старик с надеждой посмотрел на князя Дамаска.

   — А письмо, которое ты послал египетскому послу, Амисеб сжёг в камине, — посмеиваясь, проговорил князь, наклоняясь к бронзовым прутьям решётки.

   — Не может быть! — вскочил на ноги старик и ударился головой о верх низкой клетки.

   — Точно, точно, — кивнул, сладко улыбаясь, Нури. — У меня во дворце дело происходило, мои слуги всё видели. Так что, Тушратта, смирись и даже не думай о свободе.

   — Будь ты проклят, шакал поганый! — Старик швырнул в лицо князя горсть то ли земли, то ли пепла.

Нури испуганно сделал шаг назад и закашлялся, вытираясь.

   — Это он прахом своих предков бросается! — кивнув на медную ступу, стоящую у босых ног пленника, оглушающе захохотал повелитель хеттов. — Давай, давай, Тушратта, перемалывай их косточки. Царей в Митанни было много, всех выкопаю. В назидание тем, кто посмеет мне перечить и уж тем более воевать со мной.

И Суппилулиума, тяжело переваливаясь, зашагал дальше. За ним мелким шажком побежал князёк Дамаска. Они скоро подошли к высокому шатру. За ними в просторное тёмное помещение вошли слуги с зажжёнными факелами, и у Нури перехватило дыхание. Просторный шатёр был битком набит драгоценностями и предметами роскоши, награбленными хеттами во многих странах Азии и сваленными здесь в полном беспорядке. Неровный свет факелов мрачно играл жёлто-маслянистыми бликами на грудах золотых предметов. Драгоценные камни же разноцветно заискрились, словно обрадовались, что на них наконец-то взглянули.

«Эти дикари даже понять не в состоянии, какими сокровищами они обладают!» — подумал Нури и дрожащими, потными от волнения руками стал отбирать подарки фараону и египетской знати.

Царь хеттов презрительно взирал на него, прищурив мудрые чёрные, чуть раскосые глаза.

   — Можешь и себе здесь чего-нибудь взять, если что приглянется, — небрежно проговорил Суппилулиума и вышел из шатра.