Недоступная девственница

— Ладно, будь по-твоему. Только ты еле ходишь, а потому жди меня в тех деревьях. Я попробую отыскать ее и вывести из дома. — Не дожидаясь, пока Джайлз что-то ответит, она повернулась и побежала к дому.

Да, теперь можно было забыть осторожность, не пытаться все точно рассчитать. Надо было прибавить в скорости и надеяться догнать удачу. Модести ворвалась на веранду и через открытое высокое окно влетела в столовую. Она находилась в ее центре, когда распахнулась дверь и появился Мескита с автоматической винтовкой в руке. Она была уверена, что все надсмотрщики заняты тушением пожара, — и просчиталась. Нет, видать, ей не догнать удачу.

Не сбавляя скорости, Модести свернула и понеслась на него, перемахнула через диван и наддала ходу. Тут она услышала лязг затвора. Мескита был готов стрелять. Их разделяло восемь шагов. Мескита охотился на крупного зверя, и реакция у него была отменная. У него было достаточно времени, чтобы прицелиться и выстрелить, но Модести уже не могла свернуть. Оставалось лишь мчаться навстречу судьбе в надежде, что или Мескита промахнется, или винтовку заклинит.

Вдруг она услышала за спиной голос Вилли:

— Правее, Принцесса.

Модести выставила перед собой руки и полетела на пол, не спуская глаз с Мескиты. Она увидела, как ствол винтовки переместился вслед за нею, но тут же глаза надсмотрщика расширились от ужаса. Затем, как и следовало ожидать, полутьму разрезала серебряная молния. Модести услышала характерный звук: нож вошел в плоть. Черная рукоятка мелко завибрировала, Мескита уронил руки, винтовка упала, и сам он медленно осел на пол. Это все произошло за какие-то доли секунды, и только потом Модести позволила потрясению вторгнуться в ее сознание.

Модести лежала, вцепившись пальцами в ковер, глядя на его ворсинки и не смея повернуть голову, чтобы понять, бредит она или все это происходит наяву.

Вилли Гарвин погиб. Он пролетел в воздухе три тысячи футов, и выжить в таких обстоятельствах не мог никто. Тем не менее она слышала его голос, и Мескита упал, сраженный одним из его ножей.

Потом она услышала шум шагов по ковру, и сильная рука бесцеремонно ухватила ее, поставила на ноги.

Перед ней стоял Вилли Гарвин в зелено-коричневой камуфляжной куртке и таких же брюках. Рубашка расстегнута, под ней двойные ножны, одного ножа нет на месте.

Невероятно.

— Я понимаю, Принцесса, в это трудно поверить, — услышала она. — Но это я.

Ее вдруг начала сотрясать дрожь, лицо искривилось. Но Вилли схватил ее за плечи, резко потряс и сказал:

— Все потом. Еще не хватало лить слезы посреди сражения.

Модести молча кивнула, вступив в тяжкую схватку с собственными нервами. Она широко открыла рот и судорожно вдохнула. Вилли посмотрел на нее, потом подошел к поверженному Меските, выдернул у него из горла нож, вытер его о брючину покойника, а потом положил назад в ножны. Модести увидела, что на бедре у Вилли небольшая сумка, на плече автоматическая винтовка М-16, а на поясе мачете в ножнах. И еще фляжка. Вокруг талии моток веревки.

Вилли Гарвин. Невероятно.

Он подошел к Модести и сказал:

— История получилась занятная. Расскажу попозже. С тобой все в порядке?

— Вилли? — вопросительно прошептала она, робко положила ему руки на плечи, потом стиснула крепко, удостоверясь, что это и правда он.

— Сказано, это я, — коротко отозвался Вилли. — Господи, а кто еще, по-твоему, мог поджечь склад с горючим?

Модести поняла, что он держится так сухо, чтобы не позволить ей разрыдаться, впасть в истерику, и это само по себе помогло развеять остатки сомнений насчет реальности происходившего. Да, это не сон. Вилли Гарвин жив и здоров! И Модести снова пришлось вступить с собой в поединок, чтобы не разреветься.

Он же вынул из сумки «кольт» калибра ноль тридцать два в кобуре.

— А вот и твое конго, — добавил он, протягивая небольшой деревянный предмет.

Она сунула конго в карман, надела кобуру, не сводя глаз с Вилли. Она смотрела на него, прикусив губу. Он смотрел на нее серьезно, без улыбки. Модести ухватила его за рубашку.

— Вилли… — начала она и осеклась, не в силах продолжать. Слишком велика была радость, бушевавшая в ней, чтобы можно было отыскать слова, хотя бы отдаленно передававшие ее состояние. Ликование, изумление, недоумение и уверенность, что это не сон. Восторг и ярость. По-прежнему вцепившись в его рубашку, Модести потрясла его и голосом взрослого, выговаривающего ребенку за какую-то опасную шалость, она произнесла: — Ты напугал меня до смерти. Ну, погоди, вернемся домой…

И лишь тогда Вилли Гарвин рассмеялся.

Двадцать минут спустя они уже были в лесистой саванне в миле от дома. На импровизированных носилках они тащили Лизу. Вилли срезал два небольших деревца, превратил стволы в две длинных, в семь футов, жерди и продел их в мешки, которые они обнаружили в сарайчике, где хранился корм для Озимандиаса, проделав в них дыры. Вилли шел спереди, Модести сзади. На ее спине был большой медицинский саквояж Пеннифезера.