Недосказанное

спор: кто я в жизни сей,

породили сцепленье

душ — твоей и моей.

Побежали мы рядом

по дорожкам своим.

Уж не юности садом

мчимся — в поле стоим.

Но сегодня далече

от тебя до меня.

Что ж, отложим мы встречи

до заветного дня…

Сколько лет не смотрели

мы друг другу в глаза?

Долетят еле-еле

лишь звонков голоса.

Но случилося чудо:

подкатило такси,

выплывает оттуда…

— Вот проси-не проси,

а назад не уеду,

пока не нагляжусь.

Кто из нас непоседа?

— Ты, Татьяна, сдаюсь!

Твой визит — всплеск души,

дерзкий протуберанец…

Замереть не спеши,

жизни радостный танец!

Каков он, человек?

«В душе то свет, то мрак, то холод, то любовь».

На ветру

Ветреный, студеный мартовский денек.

Поскорей в автобус, в теплый уголок.

Ожидая отправленья, глянула в окно.

Ой! Чужое откровенье в нем обнажено.

Краешек платочка прихватив рукой,

худенькая женщина на ветру свечой

Вьется. Недосказанное хочет досказать

сыну отъезжающему трепетная мать?

Или мужу хмурому с лаской помахать,

чтобы миг запомнился, звал домой опять?

Я ее лишь вижу. И свеча-любовь

полымем пречистым взволновала вновь.

Всю меня накрыла тихая печаль.

Золотым покоем засветилась даль.

Встречи

Глаза дорожки мерят,

А думы далеки,

Не холодят, не греют,

Как осенью деньки.

Да только лето красное

Кругом, лишь приглядись!

Вон за оградой странные

Ромашки поднялись,

Малявки-ромашишки

На длинных стебельках.

Два цветика-глупышки

Застряли между плах

Ограды, будто просятся

Со мной поговорить.

Тут в думках что-то носится,

Не вспомнить, не забыть.

Ну да, конечно, детский сад

Задержит на пути.

Прогулка. И народец рад

Свободу обрести.

Мальцы кругами скачут.

То бокс или война?

У девочек раздача

Обедов. Кутерьма!

Я одного лишь вижу –

Серьезное дитя

Пристроилось поближе

К ограде: вот он я!

В глазах чертенок озорной

И тысяча вопросов:

Мир этих взрослых — он какой?

Нахмурясь, смотрит косо.

Опять взглянул далеко-вдаль:

Там где-то мать и дом.

В душе обида и печаль.

Мир — непонятный он.

Хоть я ушла от тех картин,

Малыш в душе со мной.

Он несвободен и один.

Шепчу: «Крепись, родной!»

Вот что напели (получай!)

Мне белые ромашки,

Что просияли невзначай

Глазами нараспашку.

Глухие

Смотрю в вечерний тихий час

на мошек толкотню.

С усмешкой думаю: у нас

немерено на дню

уколов, сшибок, едких слов,

нечаянных помех

случается. Мой суд таков:

«Эх, помирить бы всех!»

…Не разлетается мошка,

все крутится клубком.

И я к соседке жмусь, пока

один мы делим дом.

Давно заботит неприязнь

двух не чужих людей.

Разговорить их? Но боязнь…

Желание сильней!

Веду защиту. А в ответ

известных слов размах:

«Оставь надежду…» — то завет

на адовых вратах.

«Да так ли крепко виноват,

задумайся, дружок.

Ведь он как будто сват иль брат,

не лишний корешок».

Слова скользнули в пустоту,

потом в глухую дверь

толкнулись, на своем посту

слабея от потерь.

Не может милосердный свет

сюда пробиться. Жестко: «Нет!»

Но мы еще живем на свете –

те двое и я, третий.

Ненависть

«Не остуди своё сердце, сынок» /слова из песни/

Стеночка с соседкою

разделяет нас.

Про судьбу — не редкую –

поведу рассказ.

Разбежаться б с суженым

и сынка растить –

цель её. Жаль, мужу-то

негде жить да быть.

Не мужик, конечно, он.

Ненависти яд

в кровь вошёл,

и крики «Вон!»

породили ад.

Дверь и стены мужние

вкривь, и вкось, и в ряд

расписала. Скучною

злобою шипят.

Стоп! Опомнись, женщина!

Здесь подросток-сын.

В созданную трещину

канет не один

враг. Поверь: украдкою

злость заденет всех

своей мертвой хваткою.

То не смех, а грех.

За окошком ладится

бойкая весна.

Уж сирень-красавица

тяжела, нежна.

Мир недолго светит нам.

Стоит ли гасить

злобой с горем пополам

светлой жизни нить?..

Весенний разговор

Заглянула к нам в окошко весна.

То капель блестит, очнулась от сна,

убежать решила с крыш, с высоты

в тьму земли, где зреют травы, цветы.

Скоро ласточкой заявится дочь.

Прогоню её на улицу прочь

разгуляться с веселухой-весной,

не томиться в доме рядом со мной.

Над душой её как туча:

«Все подруги краше, лучше…»

Объясню, поймешь ли — нет,

волшебство тех юных лет…

По весне все соки вверх понеслись.

Ветки вширь потянулись и ввысь.

Ты же в юности сверх меры полна

живой силою — сосуд для вина!

Сама молодость сияет красой.

Развернись и ей поверь, песни пой.

Как разбудить спящую красавицу?

Сказочный лес: вековые деревья,

корни иль змеи ползут по земле,

жухлые листья, что нищих отрепья,

с веток свисают. Все стынет во мгле.

Там, в глубине, в сонном замке девица

спит, крепко спит — словно день, хороша!

Может быть, кто-то сквозь чащу пробиться

хочет? О ком-то страдает душа?

…Сказка, пришедшая к нам издалека,

из глубины улетевших веков.

Мы принимаем ее без упрека,

хоть и распалась на много ладов.

Вспомнила сказочку ту не случайно.

В наш электронно-компьютерный век

в дебрях квартир объявились нечаянно

скованно-сонных сто (нет?) человек.

Не на распахнутой царской постели

снами волшебными упоены

девы-красавицы. В кресле, у цели,

у монитора, где копятся сны.

Принцу-герою труднее, чем в сказке,

к деве пробраться: за вора сочтут.

— А ведь душа-то горит, просит ласки.

Может, балконный мне выбрать маршрут?

Жалко принцессу, царевну-девчонку!