Недалеко от Земли

Неслышно ступая, он подкрался к заветной двери и только тут сообразил, что ее нельзя ни приоткрыть, ни сдвинуть в сторону, как на Земле. Он с досадой втянул в себя воздух и нажал на клавишу входа. Пока дверь скользила по направляющим, Тони успел уловить часть фразы, сказанной Хромовым: «…А еще, помню, в учебке был такой случай…», но проем уже открылся полностью, и лица находящихся в помещении дружно повернулись к нему. Испытатели приветливо улыбались.

– Хай, – сказал агент, тоже растягивая непривыкшие к таким упражнениям губы. Получилось криво и неискренне. «Черт бы их побрал!»

– О, мистер Хоскинс! – Кобыш, сидевший на угловом диване, обратился к нему на чистейшем английском. – Рады, что вы к нам заглянули. А мы тут, знаете ли, в воспоминания ударились. Скучно!

– Извините, парни, – Тони попытался выровнять ситуацию. – Я просто ошибся дверью. Как-нибудь в следующий раз…

Он повернулся и, ссутулясь, пошел обратно. «Все равно, не верю, – упрямо подумал он. – Слишком уж просто».

Гомерического хохота, шквалом прокатившегося по кают-компании, он не услышал. Звуконепроницаемая дверь отсекла все звуки.

* * *

Отсмеявшись, Кобыш сказал:

– Спасибо, Брюс! Ты очень вовремя заметил его приближение. Кстати… ты же принимал активное участие в обсуждении, как ты ухитрился еще и…

– Успел потренироваться, Дим. За прошедшие дни. Это оказалось не очень сложно. Приключаешь свою внутреннюю сторожевую систему, вроде как вывешиваешь в окружающем пространстве паутинки, а потом активируешь блок распознавания «свой-чужой», ну вот…

– Научишь этому ребят.

– Есть, командир!

– Как вспомню его физиономию… – снова всхлипнул Хромов.

– Братцы, – перебил его Седых, – а ведь он не поверил нашей картинке, если приперся сюда. Убедиться, так сказать, лично.

– Да уж, – Дорин кивнул в знак согласия, – пора придумать что-нибудь более правдоподобное. А то ведь он начнет искать другие методы шпионажа.

– Так, господа офицеры, – Кобыш сделал серьезный вид, – поржали, и будет! Релаксационная пауза закончилась. Не забудьте вставить в картинку фрагмент с задумчивым вопросом: «И зачем это он приходил?» А теперь продолжим…

В отличие от вас всех я еще не занимался тренингом. Даже Хромов мотался туда-сюда в пределах Базы. Я – нет. А время поджимает. Поэтому предлагаю следующее. Сейчас я отправлюсь на Землю. Ориентировочно в будущее лето. Если, конечно, получится. Хочу посмотреть, что нас ждет. Хотя бы косвенно. Полагаю вернуться часов через пять-шесть. В зависимости от обстоятельств. За меня остается Дорин. Как-никак человек с боевым опытом, привычка быстро ориентироваться у него отшлифована лучше. Вы же работаете в группе: совершенствуете навыки, пытаетесь инициировать друг друга и выявлять возможные новые способности. Периодически можете отслеживать мои перемещения и ситуацию с Тараоки и Клеменсом. Все! Вопросы?

– Какие вопросы, командир? – Дорин пожал плечами. – Все предельно ясно.

– Тогда, Раф, сотвори-ка мне какую-нибудь неприметную, легкую одежонку. Натурально, цивильную. И функциональную.

– Может, спортивную?

– Нет, но приближенную к ней по свойствам… Да, и еще. Мне нужна некоторая сумма денег… Скажем, тысяч десять. Думаю, на прессу и немудреный харч хватит. Помнишь еще, как выглядят российские рубли?

– Обижаешь, Дим! Ваши купюры незабываемы, сплошная вода на рисунках.

Дорин ощупал взглядом Кобыша, прикидывая размеры, и возвел очи гореґ, видимо, перебирая различные варианты.

– Нерукотворный памятник! – восхитился Хромов. – Стилист! Нет! Кутюрье! Кристиан Диор, Слава Зайцев и Дж. Версаче в одном флаконе!

– Не мешай работать, – эхом откликнулся Раф.

– И кассир Сидоров, – тихонько обронил Седых.

– Лучше банкир Ротшильд, – подмигнул ему Тернер.

В кают-компании снова назревала релаксационная пауза.

– Как дети, ей-богу! – усмехнулся Кобыш. – Ни на грош серьезности.

* * *

Бородин с Тереховым пристроились рядышком в креслах обсерватории и, подобно Хоскинсу, смотрели, как уходит «Уокер». Это, скорее, была дань традиции, а не настоятельная необходимость, тем более, что обзорные окна размещались совсем с другой стороны Базы. Они пришли сюда, чтобы вместе проводить друга. А Вивьен для них стала не просто другом, но частью их объединенного сознания. «Как ты там?»– спросил Бородин.

Тараоки: «Прекрасно, ребята, не волнуйтесь!»

Ли (с наивозможнейшей мягкостью): «Андрюша, не вмешивайся в управление, на челноке опытные пилоты».

Тараоки (с улыбкой): «Он непроизвольно. Атавизм».

Терехов: «Странное ощущение. Ты с нами и ты улетаешь».