Недалеко от Земли

Кобыш, потягиваясь, раскинул руки и упруго прогнулся назад, а потом мгновенно расслабился и осмотрелся. Он стоял посреди хорошо утоптанной площадки, находящейся внутри обширного двора и огороженной невысоким металлическим забором. Вдоль забора, полускрывая его, росли молоденькие деревца. Справа от пилота темнело двухэтажное, довольно длинное строение с причудливыми фасадными выступами, а перед зданием виднелись грибочки, песочницы, горки и прочие прелести дошкольной жизни. Сам же двор с трех сторон ограничивали сияющие разноцветными окнами девятиэтажки, а с четвертой имела место кирпичная высотка этажей этак на пятнадцать.

К ней-то и направился Кобыш, решив, что выход на улицу, скорее всего, там. Он легко перемахнул через детсадовскую оградку и оказался в совсем уж сумрачной зоне. Почти на ощупь он прошел по мягкой траве газона и выбрался, наконец, на асфальт подъездной дорожки. Тут его и поджидали. Слабенький свет из подворотни заслонил высокий, но какой-то несуразный парнище, а из-за его спины появились еще двое и стали обходить летчика с боков. «Вот и комитет по встрече», – с неприязнью подумал Дмитрий.

– Дяденька, – хрипло сказал верзила, – поделись со страждущими. Бог велел делиться, – и с нажимом добавил. – Добровольно, – говорить высоким штилем ему было, видимо, непривычно, и он раздраженно сорвался. – В натуре, бля. На дозу, бля, не хватает.

В руке его, в тусклом свете опять проглянувшей луны, блеснул нож.

В старые добрые времена Кобыш, ни минуты не задумываясь, положил бы всех троих мордой в землю. А сейчас почему-то медлил. Он смотрел на этого поганца не с гневом, а почти с сожалением, и мысли, обгоняя друг друга, неслись в его голове. Животное. Фауна. Еще ничего хорошего в жизни не сделал, а удовлетворение прихотей уже на первом месте. Развлечения. Стремление испугать, подавить, вырвать лакомый кусок, надругаться. Наркотики. Асоциальность. Зачем родился человеком? Зачем вообще пришел в этот мир? И никому вокруг нет дела…

Дмитрий внезапно ощутил, как внутри него проклюнулось что-то необычное и неведомое и резко рванулось наружу.

Недоросль, решивший, видимо, что «дяденька» испугался и колеблется, уже собрался было половчее ухватить его и добить с помощью сообщников, но глаза незнакомца вдруг полыхнули неземным призрачным светом, и парнишка почувствовал, как слабеют ноги, и панический страх разрастается в груди. Нож, выпавший из безжизненных пальцев, со звоном ударился об асфальт. Грабитель, только что чувствовавший полную безнаказанность, с жалобным поскуливанием попятился назад, закрываясь от несостоявшейся жертвы обеими руками.

– Иди, – тихо сказал Дмитрий, а потом неожиданно для самого себя закончил, – и больше не греши.

Он взглянул на застывших в ступоре дружков недоросля, сначала на одного, затем на другого и вздохнул:

– Вы тоже. Я отпускаю вас с миром.

Троица канула в темноту, как будто ее и не было.

Кобыш постоял еще немного, раздумывая над случившимся. Что это из него поперло такое? Проснулись новые умения?.. Вполне возможно… Как адекватный ответ на внешнюю агрессию… И что, теперь всегда так?.. Когда находишься среди нормальных, дружелюбных и умных людей, быстро забываешь, что на свете существуют подобные мерзости. А ведь это еще не самое плохое. Так, щенячьи забавы. Впрочем, забавы они только для тех, кто может дать отпор. А если попадется женщина, слабосильный интеллигент или, упаси Бог, ребенок? Тогда эти забавы мигом превращаются в насилие, способное исковеркать психику, а то и саму жизнь любой жертве. И что самое страшное, щенки эти, недоросли, даже не думают о таких вещах. Просто не в состоянии. Не научили их думать о других. Только о себе, любимом. А потом из таких вот негодяев при благоприятных для них условиях вырастают полновесные члены преступных групп, террористы, сутенеры, наемные убийцы и, как венец подобного развития, не знающие сомнений авторитеты, по трупам рвущиеся к власти. И прорываются-таки. И все их потенциальные жертвы превращаются в состоявшиеся. И жить в таком обществе становится опасно для нормальных людей, если не сказать больше… Эк его занесло! Хватит об этом. И так ощущение гадостное… Но все же есть надежда, что урок пойдет им на пользу…

Неведомая сила, проснувшаяся в нем, свернулась калачиком и улеглась на задворках сознания.