Нечто по Хичкоку

Адель, медленно продвигаясь вместе с колонной, слышала крики и ссору у себя за спиной и сгорала от стыда. Все, сегодня восхищались ею, для всех она была самой красивой, самой главной и только у брата для нее нашлась насмешка и удар кнутом, а отец подарил ей на праздник машину для пытки. Ей представилось, как после этого праздничного дня она будет жить с этими ненавистными ей двумя долгие недели, месяцы, годы. Нет, это невозможно. «Пусть лучше меня унесет мой белый конь, — горестно думала девушка, — далеко, далеко и сбросит в море, и никто больше никогда не увидит меня».

Она не слышала, что ей говорил Вильгельм, который тоже был возмущен и теперь успокаивал ее. Но она ясно услышала, как кто-то в толпе крикнул:

— Что с ней? Смотрите — она бледная, как смерть!

Этот оклик сразу вернул ей силы. Нет-нет, такой она не хочет быть сегодня. Сегодня она — королева. Сегодня она должна быть самой красивой и всех радовать. Она заставила себя улыбнуться, и на ее щеки снова вернулся румянец. Понемногу все забыли неприятное происшествие, снова все стали добрыми, радостными, а детские руки снова потянулись к прекрасной королеве.

Однако слово «смерть» было произнесено, и Адель о нем не забыла. Да и в конце шествия шел человек, изображавший смерть. Адель обернулась, чтобы взглянуть на него, и увидела, что теперь он идет не в хвосте колонны, а всего лишь в нескольких шагах от нее. И она увидела большие черные глаза этого человека, которые смотрели прямо на нее. Она хотела улыбнуться этому человеку, чтобы превратить все в игру, но улыбнуться никак не могла, и тот человек тоже смотрел на нее очень серьезно и холодно.

Это был молодой кузнец, Руппрехт. Он не должен был участвовать в молодежном празднике, потому что ему было уже за двадцать, но священник попросил его взять роль Смерти, и он согласился. Теперь Адель стала то и дело оборачиваться и взглядывать в черные глаза кузнеца. Ее побуждало к этому даже не любопытство, а что-то такое, чего она и сама не могла понять. И каждый раз глаза ее встречались с этим печальным и строгим взглядом. Она чувствовала, что черные глаза кузнеца хотят заколдовать ее, куда-то увлечь. Ей стало страшно, и тогда она пересилила себя и перестала оборачиваться. Адель каждый день встречала кузнеца Руппрехта в деревне, но она никогда не видела раньше в его взгляде такой притягивающей силы. Может быть, в это волшебное воскресное утро все стало преображаться вокруг?

Хотя Адель перестала оборачиваться, она все время чувствовала обжигающий взгляд черных глаз кузнеца у себя на спине. Как будто два горящих угля были поднесены к ней близко. Девушка была рада, когда, наконец, процессия завершила свой путь по улицам деревни, и она могла слезть с коня и затеряться среди подруг.

В полдень под деревьями большого фруктового сада община давала угощение своей молодежи. А в три часа выстрелы мортиры известили всех о начале представления у нового здания школы. Старый и малый, все потянулись на площадь перед новой школой, где должна была начаться эта праздничная игра, которую так добросовестно и прилежно разучивал со школьниками старший учитель. Новое здание школы было украшено гирляндами цветов и флажками. Кроме того, оно было приспособлено для предстоящей игры: местные плотники заканчивали бутафорские пристройки к зданию: башенки, лесенки, бойницы, которые на время преобразили ее в крепость, а для того, чтобы и сомнений в этом не возникало, по фасаду шел плакат: «Крепость Шенау».

На площади была сооружена эстрада для праздничных приветствий. Вскоре появились общинные власти с президентом во главе. Они степенно направились к входной двери, плотники приветствовали их всеми своими инструментами, поднятыми вверх. Однако они потребовали выкупа. После театрального торга и споров общинный казначей расплатился с мастерами, и крепость перешла в руки местных властей. Сразу же вслед за этим под ликующие возгласы собравшихся на площадь вступила королева со своим молодым войском и пожелала, чтобы новая крепость была отдана им. Неужели всегда такой радушный и гостеприимный, такой отзывчивый и милосердный народ Шенау на этот раз откажет своим молодым согражданам, обреченным на бесприютное существование? Королева никак не может понять, что приглянулось в этом непрактичном, непригодном для солидного житья здании таким почтенным и достойным людям, как общинный президент и его советники. Они ведь и сами прекрасно знают, что при новой крепости нет ни сараев, ни хлевов, ни конюшен, нет здесь ни погребов, ни кухни, нет каретного сарая, даже нет спальных комнат для ночного отдыха. В таком доме может себя хорошо чувствовать только молодежь с ее возвышенными идеалами.

— Что же ты хочешь, волшебница, делать в этом доме? Для чего он нужен тебе и твоим молодым воинам? — спросил с наигранным удивлением и досадой один из стариков.