Небоскреб

Я положила свою подвижную правую руку на его, остановив поток слов. Он перевел на меня глаза, наполненные слезами. Они не скатывались на щеки, а блестели тугой пеленой на нижнем веке, частично перекрывая радужную оболочку небесно-голубого цвета, как у нашей с Ромой матери и у Марты. Я видела край линзы системы Wise Eye, так умело замаскировавшейся в человеческом глазу, в человеческой жизни. Я тоже о многом думала и еще больше знала, но не говорила об этом ни одной живой душе. Откровения брата что-то переключили во мне в тот день. «Почему я так мало говорю о себе? Почему я не делюсь с братом, с дочерью, с миром тем, что у меня получилось понять за все эти годы? Почему я не открываю им всей правды?» – к горлу подступил комок, я была еще не готова, но чувствовала, что что-то меняется вокруг и внутри меня.

– Ты, действительно, говоришь, как старик, – я улыбнулась, насколько смогла. Рома усмехнулся и прикрыл глаза; слезы, копившиеся так долго – не минуту его рассказа, а, возможно, всю жизнь, потекли двумя ручейками по щекам, попадая в поднятые уголки растянувшихся в улыбке губ. Он приблизился и поцеловал меня в лоб.

– Пока, Ли.

– До встречи, Ром.

Он поднялся и исчез в темноте коридора, на виртуальном мониторе высветилось: «Дверь разблокирована, введите повторно код сигнализации». Я заблокировала входную дверь, а сама все думала, где потерялась та, живая, Лиана, в каких скрытых тоннелях нейросети и живописных образах чужих симуляций. «Возможно, пора возвращаться в реальность», – с этой мыслью я провалилась в виртуальный мир, где меня кое-что ждало.

Я искала Валю долго, слишком долго, иногда даже забывая о своем наваждении, но параметры были четко настроены, и нейросеть продолжала поиск автономно. Изредка я возвращалась и анализировала проделанную ей работу – вот родился мальчик, его назвали Валентин, фамилия отца – Одинцов. Умилившись голограмме маленького карапуза, добавленной в его профиль в Сети, я пролистывала страницу до конца, но все прочие сочетания «имя» – «фамилия» – «отчество» – «дата рождения» – «группа крови», горели красным. Значит, поиск будет продолжен. Однако в тот день я получила данные об ошибке в поиске.

«Одинцов Валентин Олегович, дата рождения – нет информации, группа крови – нет информации». Я мгновенно проследовала по его идентификационному номеру в Сети: профиль пустой, никаких данных, только имя, фамилия и отчество. «Странно», – что-то давно забытое я ощутила в тот момент: пламя надежды, крошечное, слабое. Безусловно, и раньше надежда зарождалась во мне, но это трепещущее чувство быстро черствеет, угасает и полностью исчезает, особенно, после стольких лет мучительных неудач. Я открыла первоисточник данных: список сотрудников компании VMT. Нашла в Сети всю доступную и зашифрованную информацию о компании, никакой Валентин Одинцов не упоминается. Идентификационный номер, который начали присваивать каждому человеку с восьмидесятого года, тоже не дал информации: дата загрузки профиля в Сеть – 4 марта 2080 года и все. Больше никаких упоминаний – ни дат рождения или получения диплома, приема на работу или свадьбы. Все существенные изменения, которые происходят в жизни человека и, в особенности, которые проходят через бюро записей, должны отражаться в профиле. Даже у недавно родившегося Валечки Одинцова, милого карапуза, профиль уже полон данными: дата и время появления на свет, вес и рост при рождении, группа крови и резус-фактор, сделанные прививки, дата выписки из роддома, информация о состоянии здоровья и многое-многое другое. И это к десятому дню жизни. А человек, работающий в компании VMT, был «пустым». «Или скрытым?» – вдруг подумала я. Прежде я натыкалась на скрытые профили, как правило, они принадлежали военным. Обходными путями можно было получить доступ ко всей информации, это требовало времени – подлог и фальсификация некоторых документов из якобы вышестоящих органов, взлом нескольких серверов, а дальше – тщательная подчистка своих следов. Результат, как правило, не приносил должного удовлетворения, но необычность и опасность подобной работы меня будоражила. Я без колебаний запустила свой мошеннический процесс, но в цепочке присутствовали не только автоматические согласования, но и медлительные люди, привыкшие к бесконечной бюрократии. Пока результата не было, я с тоской подумала: «Ладно, подождем».