Небоскреб

– Здравствуй, Жаклин. Настроение… – я перевел взгляд с ее наполненного опытом и профессионализмом лица на разбивающиеся неподалеку волны. Они словно двигались в такт моему дыханию: вдох – море отступает, обнажая мокрую гальку, которая приятно шелестит, перекатываясь; выдох – накатывает новая пенистая и бурлящая волна. Впервые за все годы Терапии проснулся мой внутренний скептик: «Наверное, это спроектировано специально для большего расслабления и действует будто гипноз». Пауза неприлично затягивалась, но Жаклин терпеливо молчала. – Настроение по-разному.

Я снова посмотрел в ее спокойные серые глаза, если бы она была реальной девушкой – невозможно было бы не влюбиться, но такой она была всегда – в моем детстве, в юности, во время моего недолгого романа с Мартой и после выхода из клиники – менялись лишь ее прическа, одежда, места наших еженедельных встреч.

– Хочешь сразу перейти к своему дневнику или сначала поговорим? Что самое значимое произошло за неделю?

– Жаклин, я… – я оперся локтями на стеклянный стол на кованом основании, который разделял нас, – я что-то не могу собраться.

Я опустил голову и посмотрел сквозь стекло столешницы на наши ноги: Жаклин была в безупречных бирюзовых лодочках в тон своему костюму, я же был босым. Я провел голой ступней по дощатому полу, ощутив нанесенные ветром с берега мелкие песчинки и камешки.

– Откинься на спинку кресла и закрой глаза, – проговорила Жаклин, и я нехотя оторвался от своего интересного занятия. – Да, вот так. Дыши спокойно и глубоко, почувствуй себя здесь и сейчас. Справа от тебя – бескрайнее море, слева – небольшое кафе. Что бы ты хотел заказать? Представь, что бы сделало тебя счастливым здесь и сейчас.

Даже сквозь навес я чувствовал, как припекает полуденное солнце, зноем было наполнено все вокруг, казалось, даже воздух плавится и течет, наполняет легкие расплавленным душным жаром с запахом соли и йода.

– Мороженное, – услышал я свой голос, выбирающий из глубин подсознания самое желанное сейчас блюдо, – шоколадное мороженное на венской вафле.

– Хорошо, теперь глубоко вдохни и расскажи, что чувствуешь.

Я сильно втянул носом воздух: такой знакомый с детства запах только что испеченных свежайших мягких вафель, ванильно-сладкий и ароматный, потом повеяло холодом, и рецепторов коснулся сливочно-шоколадный запах мороженного.

– Где ты впервые почувствовал этот запах? – донесся голос Жаклин.

– Мама с Лизой готовили вафли на кухне, я играл с Максом, ему было, кажется, около года. Потом мама забрала его, чтобы уложить спать, я заглянул к Лизе. Она деловито наливала большой ложкой тесто в вафельницу, уже всю грязную и заляпанную подтеками: она была маленькой, получается, лет пяти, но мама все равно доверяла ей самые разные домашние дела. Пахло так вкусно, что я не удержался и попробовал верхнюю вафлю с тарелки, она была еще горячей и такой мягкой. Лизка рассердилась: «Не ешь пока!» А я достал из морозилки банку с мороженым, хитро на нее посмотрел и прошептал: «Давай, пока теплые». Когда мама вернулась, мы с Лизой сидели на полу, поедая свои импровизированные пирожные. Она расхохоталась и присоединилась к нам, а потом проговорила с набитым ртом: «Только давайте папе оставим».

– Открой глаза.

Передо мной на столе стояла небольшая тарелка с моим «желанным блюдом»: от вафель еще исходил едва заметный пар, и мороженое у основания шарика уже растекалось шоколадными водопадами по квадратным ячейкам вафли.

– Ну как, стало лучше? – Жаклин улыбнулась. Я кивнул и улыбнулся в ответ. – О чем ты хочешь поговорить сегодня?

– Я вчера познакомился с чипированным, – я заметил, как на микроскопическую долю секунды психолог замерла, вероятно, искала в своих базах данных нужную информацию для ответа. Люди тоже так поступают, уходя в Сеть, только им обычно нужно куда больше времени.

– Прошу, расскажи мне поподробнее.

– Он работает у моего текущего клиента, занимается разработками проводников нервных импульсов. Ну, знаешь, такие штуки помогают людям с…

– Наверное, ты имеешь в виду, что у него установлен такой проводник? – перебила меня Жаклин. Перебила! На моей памяти такого не случалось.

– Не думаю, – я уставился на нее, она снова замерла. На этот раз на гораздо больший срок, и я заметил, что она не моргает. Так люди себя не ведут, я даже немного растерялся.

– Тогда что ты имеешь в виду под словом «чипированный»? – вернулась ко мне привычная благодушная и живая Жаклин.

– Ему имплантировали чип в пятьдесят пятом, и вот…

– Вэл, по моим данным таких людей осталось в мире не больше сотни и все они недееспособны, – она снова прервала меня!

– По-моему, тебе нужно обновить свои базы данных, – огрызнулся я. Я даже разозлился на обнаглевшую сеть-психолога: она раньше не останавливала мой самый отвязный бред про «я больше не хочу жить», а слово «чипированный» выбило из нее всю профессиональную этику.