Небо цвета крови

– Слишком расхожее словосочетание, Ваше Величество. Возможны ошибки, вероятность их невелика, но в подобном деле любые случайности должны быть исключены.

– Действительно… Тогда… «Первая заповедь вивисектора» вас устроит?

– Более чем, Ваше Величество.

Да уж, слова неординарные, случайно не мелькающие в разговорах… Но с чего бы Императору пришла в голову такая ассоциация?

– Я надеюсь на вашу осторожность и решительность, – произнес монарх тоном, намекающим, что все действительно важное уже прозвучало. – На то, что вам придется не отвечать за ошибки и промахи, а принимать заслуженные награды.

Александр VI шагнул на подъемник. И во время быстрого и бесшумного подъема произнес:

– Есть один вопрос, который вы, Михаил Александрович, мне никогда не зададите, а если бы вдруг задали, я не стал бы отвечать. Но поразмыслить над рекомым вопросом самостоятельно вы можете. Вопрос такой: как вы считаете, что именно пообещал мой отец хултианам за их помощь в войне?

Подъем закончился. Император шагнул на вымощенную камнем дорожку, ведущую к дворцовому комплексу. В отдалении вице-церемонимейстер делал отчаянные жесты Несвицкому: завершайте, дескать, разговор, истекло ваше время… Не иначе как за недолгий путь к личным покоям монарху предстояло переговорить еще с кем-то.

Император заметил жестикуляцию, улыбнулся едва заметно, самыми кончиками губ.

– Извините, Михаил Александрович, государственные дела. Я не прощаюсь, приглашаю вас отобедать перед отлетом… Да, кстати, чуть не забыл: прошение о вашем разводе я подписал. Отныне вы свободный человек. Хотя очень надеюсь, что когда нынешние ваши весьма щекотливые обстоятельства минуют, вы с… э-э-э… с Ириной Михайловной вновь предстанете счастливой и гармоничной парой.

Император ушел. Ошарашенный Несвицкий остался. О своем разводе он услышал впервые.

2

Вспышка ослепила, а грохот ударил по ушам словно двумя кувалдами с двух сторон. Славик стоял ослепший и оглохший, и не понимал, отчего нет страшной боли от разодравших тело осколков. Да и взрывной волны по большому счету никакой не было…

Потом сообразил: имперская граната неизвестной ему системы оказалась свето-шумовой. Враги тоже ослеплены и оглушены, но все живы. И надо бы как можно быстрее убираться, скоро сюда набежит вся банда.

Но, фактически ослепнув, далеко не уйти… Он несколько раз моргнул – не помогло. Огненное пятно, после взрыва секунду-другую стоявшее перед глазами, сейчас поблекло, потемнело, но никуда не исчезло. Словно кто-то вырезал два маленьких кружочка из непрозрачного клейкого пластика – да и налепил Славику прямо на зрачки, но чуть-чуть прогадал с размером, самые краешки зрачков остались не залепленными. Боковое зрение в результате уцелело, и смотрел Славик на мир сквозь две узенькие щелочки, расположенные с двух сторон головы… А прямо перед собой ничего не видел.

Он машинально поднес руку к уху, уверенный, что барабанные перепонки разодраны в клочья, что пальцы нащупают сейчас ручеек крови… Крови не было. И слух окончательно не исчез – Славик услышал слабый-слабый хлопок. И по щеке тут же мазнуло горячим дуновением.

Угрюм… Оклемался, оценил обстановку и начал стрелять. На удивление метко стрелять, если учесть, что наверняка имел аналогичные проблемы со зрением.

Славик низко пригнулся, нащупал дверь – не заперта! – и вывалился наружу. Быстро пошагал, нелепо выворотив голову набок, чтобы хоть что-то и хоть как-то видеть перед собой. Но тут же споткнулся в полутьме, упал… Поднялся, двинулся вдоль стены, на ощупь, снова упал, запутавшись ногами в куче награбленного барахла. Стремился Славик не на улицу, там сразу схватят, – в коридорчик, уводивший вглубь здания.

Второй раз шлепнулся очень вовремя – в медчасть вбежали люди, несколько человек. Он их не видел, не слышал голосов и шагов, но ощутил, как сотрясается дощатый пол под ногами бегущих. Славика они не заметили, пробежали к смотровой.

Он выждал, пока пробегут, и ползком, затем на четвереньках, поспешил дальше по коридору. Там, в самом конце, имелось окно, выводящее не на площадь, а на зады больнички. Добрался до него, потрогал, понял – стекла выбиты, из рамы торчат острые осколки. Но отворять окно некогда – вот-вот сообразят, что на улицу он не выбегал и прячется где-то в медчасти, начнут искать…

Славик залез на подоконник, прикрыл лицо локтем – и выпрыгнул наружу, скорее даже выпал. Приземлился, больно ударившись боком о землю, но ничего не сломал и не вывихнул.

Ему, полуослепшему, не было никакого смысла играть сейчас в прятки и догонялки со зрячими. Догонят и найдут. Но рядом, буквально в трех десятках шагов, находилась школа, куда Славик отходил восемь лет. А за ней – одно укромное местечко, отлично известное местным подросткам, но хранимое в секрете от взрослых.