Небо, полное звезд

Интересно, сколько еще это будет продолжаться? А что, если до самой смерти? То есть до рождения. Неужели дни будут идти наоборот до того момента, как я появлюсь на свет? В чем тогда смысл? Не хочется проживать все дни своей жизни в обратном порядке без возможности хоть что-то исправить – это же не путешествия в прошлое.

Исправить? Исправить…

Я посмотрела в окно.

С обратной стороны было приклеено черное сердечко. Один его край отклеился, и его трепал ветер.

«Ты и Я. Завтра».

Я лежала, сжав пальцы в кулаки, и смотрела на эти слова. Если сейчас утро, то Мики уже нет. Его тело лежит где-то у озера.

Никаких завтра не будет. Мне нужно только уснуть, чтобы проснуться вчера – в воскресенье. И парень снова будет жив, мы снова будем вместе.

А если эта безумная карусель не остановится, то пройдет май, за ним апрель, и мы снова не будем знакомы. И получится как в плохом кино: мне придется знакомиться с Микой каждый новый день и снова рассказывать ему, что когда-то мы любили друг друга.

Если.

Если будет какое-то завтра или вчера.

Может, ничего уже не будет?

Я умерла в той аварии или лежу в коме. Да, поэтому у меня такие странные видения. Нет никакого Мики, и у Оливии не было брата – это все мое воображение.

И тут я вспомнила наш поцелуй.

Не было ничего реальнее в моей жизни, чем он. Я слышала дыхание Мики, ощущала его прикосновение, наши сердца бились в такт – такое невозможно придумать, это точно происходило со мной.

Я откинула одеяло, поднялась и распахнула окно. Аккуратно сняла с обратной стороны стекла сердечко. На стекле остался белесый след от клея.

Я прижала записку к губам.

«Я бы забрал себе все твои поцелуи. Навсегда».

Такое не забыть.

В открытое окно ворвались грохочущие звуки. К дому Пельцер подтягивалась техника. Хозяйка дома лично вышла встречать бригаду. Я наблюдала за тем, как у газона остановился экскаватор, а сбоку, у гаража, аккуратно примостился погрузчик. Сквозь мерный шум работающих машин было слышно, как старуха обговаривает последние детали с прорабом и утверждает разметку будущего бассейна.

Я поправила подушку, села удобнее и набрала номер Мики. «Э-хэй, привет, зачем бы ты ни звонил, ты зря делаешь это!» – раздался его бодрый голос. Пришлось сбросить: невыносимо это слышать.

Как в тумане, я села на коляску и принялась за ежедневные утренние дела. Почистила зубы, приняла душ, расчесалась и убрала волосы в хвост, затем на автомате заварила кофе. Каждое движение давалось через силу – я словно передвигалась по минному полю. В груди разрасталась тревога, и все время хотелось куда-то бежать, что-то делать, но нельзя было поделать ничего, нужно было просто ждать.

Наконец раздался телефонный звонок. Мама.

– Анна, мне сейчас звонил Отсо.

– Что он хотел?

– Думал, что Мика ночевал у нас, но я ответила, что его сын доставил тебя вчера домой и ушел.

– Так и было, – хрипло ответила я.

На столе дымился кофе, к которому я так и не смогла заставить себя прикоснуться.

– Отсо говорит, что Мика поставил машину в гараж и куда-то ушел. Не знаешь, куда он мог пойти?

Я закрыла глаза. В моей голове смеялся Мика. Его заразительный смех, как машина времени, переносил меня в вечер на озере, когда мы, лежа на теплом пледе, танцевали под слышимую только нами двумя музыку.

– Он хотел пойти на вышку, – выдохнула я. – Встретиться там с Каем Туруненом.

– С кем?

– С моим одноклассником, его зовут Кай Турунен.

– Что за вышка?

– Смотровая вышка. На озере. На окраине.

– Хорошо, передам. – В голосе мамы слышалось беспокойство. – Немного неожиданно, что Мика не вернулся домой ночевать, да? Он уже довольно взрослый парень, и все равно…

– Да, – прошептала я.

Мне не хотелось представлять, что чувствует Отсо, переживая это снова. Опять его ребенок не приходит домой вовремя, и мысли сразу о плохом. Скоро найдут тело Мики, и его сердце, склеенное из осколков, разобьется во второй раз.

Если считать смерть мамы Оливии – это будет уже третий. Неудивительно, что в итоге мужчина нашел для себя лишь один выход.

– Анна, если ты хочешь мне что-то сказать…

– Нет, мама.

– Если Мика…

– Он не залезал через окно и не ночевал в моей комнате, если ты об этом, – тихо произношу я. – Мика назначил встречу Каю, чтобы узнать подробности смерти своей сестры. Пусть ищут его на озере!

Я сбросила вызов и зажмурилась.

Ума не приложу, как это у слез получается? Они пробираются наружу даже сквозь плотно сомкнутые веки.

Успокоившись, я включила компьютер.

За окном экскаватор большим ковшом готовился зачерпнуть внушительный кусок земли с участка Пельцер. Заслышав грохот работающей техники, Дрисс засуетился: поставил передние лапы на подоконник, нахмурился и приготовился залаять в случае, если чужаки посягнут на нашу территорию. «Как бы не уронил горшки с цветами», – промелькнуло в мыслях.

Собравшись с духом, я установила соединение с Алексом по видеосвязи. Парень ответил почти моментально.

– Ты же знаешь, что с утра меня лучше не трогать, я опасен для общества, – простонал друг, потирая ладонями лицо.

– Ты еще не ложился? – пригляделась я к изображению на экране.