Небо на земле

Я просыпаюсь в пять утра и развожу в комнате небольшой огонь. Набираю в ведро воду из маленького ручейка, протекающего у входа в мою хижину, и принимаю душ. Потом сажусь медитировать. Теперь я могу сидеть в тишине без движения по три–четыре часа. Затем я делаю перерыв, выпиваю стакан молока, стираю одежду, убираю в хижине или собираю дрова в лесу. На обед готовлю на огне чапати, рис и чечевицу. Это все, что я ем, питаясь раз в день. Я полна решимости избавиться от привязанности к пище, поэтому стараюсь прожить на минимуме, необходимом для выживания. После обеда я немного отдыхаю, затем занимаюсь хинди по учебнику грамматики, который захватила с собой. Затем вновь медитирую до захода солнца. Иногда хожу в местный магазинчик запастись провизией или на прогулку в лес. Вечерами, когда начинает темнеть, я вновь развожу огонь и сижу, созерцая пламя и, конечно, саму себя. Таков мой распорядок дня, моя сад–хана, духовная практика и дисциплина. Но все это дается мне с большим трудом.

Тяжелее всего справиться с одиночеством, не иметь возможности поговорить с кем–нибудь, ведь в прошлой жизни я привыкла всегда находиться в компании многочисленных друзей. Меня не отпускает и желание съесть что–нибудь вкусное. Иногда мне не хочется вставать рано утром или я чувствую холод из–за того, что Бабаджи запретил мне носить шерстяные вещи. Я могу лишь натереть тело золой, чтобы стало теплее. Но, помимо этого, хуже всего удается контролировать свой ум. Я заставляю себя повторять мантру, но мои бестолковые мысли сильнее мантры: фантазии о будущем, воспоминания о моих друзях, жизни на Западе, ностальгия по Бабаджи. Я сильно по Нему скучаю, мне не хватает Его присутствия, Его любви.

03.01.1975

Иногда я становлюсь ужасно беспокойной и думаю, что схожу с ума. Иногда чувствую внутри особую тишину, спокойствие и радость. На закате я сажусь на пороге своей хижины, откуда открывается вид на красивую зеленую долину, и смотрю на ухоженные террасы, огромные листья банановых пальм, обезьян, на симпатичных горных женщин, пение которых доносится с полей. Я бы хотела, как они, быть простой, не отягощенной сложными мыслями. Природа совершенна. Она — тайна создания, чудо, демонстрирующее энергию жизни.

Порой неожиданно возникает ощущение глубокого покоя, будто я нахожусь в руках Господа. Я знаю, что я — душа и принадлежу только Ему. Мне нужно просто смириться, верить, отказаться от всего, от себя и моих мелких желаний. Не желать ничего.

Часто созерцание перерастает в медитацию: я смотрю на горы и вдаль перед собой и становлюсь настолько неподвижной, что ящерицы начинают бегать по моему телу. Я наблюдаю за своим дыханием, этим простым движением жизни, созерцаю свой ум, и сердце поет, поет Ему, гуру, моему Господу, Бабаджи. Одиночество делает меня более восприимчивой к Его присутствию.

Вчера к ручью возле моей хижины пришел на водопой леопард. Мы смотрели друг другу в глаза, и мне совсем не было страшно. Я не боюсь смерти, это лишь еще один шаг на Пути. Когда гуляю босиком в лесу, я чувствую, что мое тело, трава и сосновые деревья — одно неразрывное целое. Я видела змей и не боялась их. Они прекрасны, ведь они — часть единого мироздания,

04.03.1975

Последние несколько дней Я упорно подолгу медитирую. Я хочу пережить нечто, что поможет мне пробиться сквозь темную пелену, которая присутствует внутри меня, когда я закрываю глаза. Я хочу узнать великий секрет ума. Редко, но бывает, что пелена исчезает и я вижу яркий свет, переходящий в круги совершенных цветов. Слышу, как внутри меня звучит утонченная, Божественная мелодия; слышу отчетливый голос, разговаривающий со мной, сливающийся с моим сознанием и осознаванием, я и Он, Баба, — едины навеки. Когда мне удается сделаться пустой, я получаю Его энергию, воспринимаю Его волю.

Всегда оставаться в этом состоянии очень трудно и утомительно, а самым большим препятствием является моя лень и тенденция пребывать в невежестве и темноте, как будто в состоянии глубокого сна. Это какая–то непонятная врожденная вялость, нейтрализующая любую попытку преодолеть инертность, любое движение к свету. Теперь я понимаю, почему Бабаджи постоянно побуждает нас проснуться, хочет, чтобы мы выполняли большой объем физической работы. Это преодолевает нашу инертность, сопротивление и страх. Достичь света стоит больших усилий, для этого нужно пройти сквозь огонь трансформации. Только когда мы будем объяты пламенем изменений, оно даст нам силу, энергию и свет. Эта духовная практика в Индии называется тапасья. Говорят, когда человек сгорает в этом пламени преданности, поглощается им, из пепла рождается новое, светлое, существо. Это похоже на миф о Фениксе.

ХАЙРАКХАН, 03.09.1975

Я снова с Бабаджи в Хайракхане после практически годичного одиночества. Время ритрита, затворничества, прошло. Это был тяжкий, но очень важный период.

В Хайракхане проводится большой фестиваль, и Бабаджи снова и снова просит меня танцевать перед людьми, говоря им, что я Мирабай — известная преданная Господа Кришны.