Небо для смелых

Евгений Саввич возвращался в Мадрид. Настроение было такое, словно только что простился с очень хорошим другом без уверенности увидеть его еще раз живым. Хорошо, что словоохотливый шофер Сервандо научился улавливать его настроение и ведет машину ровно, на средней скорости. Можно спокойно обдумать события. Птухина очень беспокоит, что до сих пор еще не освоены ночные перехваты немецких асов из легиона «Кондор». Налеты изматывают мадридцев систематическими, неприцельными, а следовательно, бессмысленными бомбардировками. Для борьбы он решил привлечь летчиков на самолетах И-15, так как для И-16 ближайшие к Мадриду аэродромы были малы.

По указанию Птухина определили периодичность налетов, прохронометрировали бомбежки в течение семи ночей. Немецкая педантичность — каждые 40 минут появляется самолет над городом. «Вот на этом их можно подловить!» Птухин решил посоветоваться с летчиками. Идея ночной охоты была встречена русскими летчиками с энтузиазмом. Присутствовавший на этом собрании Сиснерос был тронут до слез. Горячий Анатолий Серов готов был вылететь этой же ночью. Его не смутило замечание Птухина, что ночные перехваты будут дополнением к дневной нагрузке, хотя у некоторых от этого сообщения энтузиазм несколько поостыл.

— Пока ночными полетами займутся Кузнецов, Серов, Рыбкин, Якушин, Антонов, Соболев. Потом, если станет полегче, подключатся и другие, — подытожил Птухин.

Вскоре, взвесив обстоятельства, он решил разгрузить «ночников» от дневных полетов. Это можно сделать, отказавшись от дежурства звеньями над своими аэродромами для их охраны. Расход сил и средств большой, а эффект никудышный: обнаруживают противника поздно, когда бомбардировку не предотвратишь. К счастью, фашисты бомбят тоже без эффекта — с большой высоты, и потому еще не был поражен ни один самолет республиканцев. Часть самолетов, освободившихся от дежурства, можно выделить и для прикрытия сухопутных войск. А то ведь почти все силы истребителей расходуются на обеспечение действий легких бомбардировщиков. Просто неудобно перед пехотой. Вот и сейчас Евгению Саввичу надо ехать объясняться с командиром 2-го мадридского корпуса полковником Альсугарайя, который два дня назад без церемоний высказал Сиснеросу, что «новая мода» не выделять авиацию для поддержки пехотных дивизий, видимо, навязана новым советником. И это в присутствии Птухина!

…Машина выскочила на одну из десяти улиц, упирающихся в центральную площадь Мадрида Поэрта дель Соль. И вскоре остановилась перед массивными воротами королевского дворца Буэн-Ретиро. Шофер громко постучал массивным чугунным кольцом, свисающим из пасти бронзового добродушного льва. Натужно скрипя, распахнулись ворота, и без пропусков и паролей старый монах (?) в черной накидке пропустил их в штаб корпуса. Святая беспечность! Птухин уже привык и не удивлялся этому.

Командира не было. Начальник штаба корпуса подполковник Эстрада доброжелательно отнесся ко всем вопросам взаимодействия авиации с частями корпуса, выделил офицера для обучения знакам обозначения и наведения. Затем пригласил посмотреть наблюдательный пункт, где будет находиться офицер ВВС.

На площадке, ограниченной толстыми мешками с песком, уже находились другие офицеры-наблюдатели. Прямо под стеной берег круто опускался к реке Мансанарес и рядом с мостом Принцессы лежали остатки сбитого итальянского самолета «фиат».

Пора было ехать. Птухин подошел поблагодарить переводчицу Анну Чусову. Неожиданно она сказала, что хорошо знает его, хотя раньше с Евгением Саввичем никогда не встречалась.

— Мне о вас рассказывал полковник Пидгола, у которого я была переводчицей. Он в Каталонии и мечтает о встрече с вами. Но сейчас у него трудное время.

Птухин обрадовался, будто перед ним был его милый старый друг Пидгола. Он подробно расспросил о нем и дал слово, что непременно в ближайшее время увидится с ним.

* * *

Уже неделя, как наши начали летать ночью на перехват, а похвастаться было нечем. Каждый день справляется о результатах Штерн, интересуется и Висен-те Рохо. Уже появились скептики, не верящие в птухинскую затею. А он верит, даже настаивает на прикрытии Валенсии, где находится правительство. Верят Агальцов и Сиснерос — это важно.

Зазвонил телефон. Птухин не сомневался, что это Штерн, и знает, что сейчас последует вопрос: «Хосе, как дела?» И он, как всегда, скажет: «Пока ничего». А как хочется сообщить радостную весть.

— Хосе, какие у вас планы? — несколько иначе спросил Штерн.

Птухин сказал, что едет в Алькалу к ребятам разобраться, помочь. Есть кое-что обнадеживающее.

Летчик Кастехон [Карлос Кастехон — испанское имя Михаила Якушина, впоследствии генерал-майора авиации] обнаружил Ю-52, но не сбил. Видимо, ошибка в определении дальности. Ночью все кажется значительно ближе, чем на самом деле.

— Загляните ко мне, дело есть, — попросил Григорий Михайлович.

Штерн выглядел уставшим, осунувшимся от бессонных ночей за время Брунетской операции.