Не знает заката

А бритоголовый юноша, специалист по компьютерным технологиям, чуть запинаясь, напомнил статистику, вызвавшую в свое время некоторую сенсацию: при всей своей технической оснащенности, достигшей небывалых высот, при всех своих политических, расовых и религиозных различиях, при всей скученности популяции, которая усиливает агрессивность, человек убивает себе подобных гораздо реже, чем природные хищники. Понятен также и сдерживающий фактор: это культура в виде религиозной или светской морали. Такой простой техно-гуманитарный баланс: усиливается инструментальная мощь человека – усиливаются, соответственно, и ограничения, накладываемые им на себя. Правда, до сих пор это происходило спонтанно. Пора, видимо, обратиться к сознательным гуманитарным решениям. Как создана техника безопасности на производстве, так, вероятно, следует создавать технику безопасности для работы в социуме. Ведь если человек хватается за оголенные провода, получает удар, кто виноват в этом – электричество или сам человек? Если фокусировка национальной идеи вызывает пожар, то, может быть, она просто неправильно сфокусирована? Давайте не будем обвинять законы природы. Давайте будем их изучать и разумно использовать…

И наконец, вероятно не выдержав, в дискуссию вступил отец Серафим. Он был сегодня в том же черном костюме, аскетичность которого подчеркивал узкий воротничок, и, обращаясь то к одним слушателям, то к другим, в чем, несомненно, чувствовались навыки работы с аудиторией, объявил, что просто не понимает – зачем вообще нужны поиски национальной идеи? Правильно было сказано: такая идея давно найдена. Это – христианские принципы, которые были провозглашены две тысячи лет назад. Смысл жизни – в приближении к богу. Мы ведь сотворены по его образу и подобию. В нас есть душа, есть тот трансцендентный потенциал, который своей жизнью необходимо актуализировать. Частично это овеществлено в светских законах, поскольку они, вы опять-таки правы, представляют собой «распаковку» первичных христианских понятий: «не убий», «не лжесвидетельствуй», «не возжелай», короче – «не согреши». Исполнение их есть исполнение воли божьей. Однако законы, формализованная часть трансценденции, не могут охватить собой все. Связь их с реальностью осуществляет именно человек. Только он – через веру, через любовь – реализует закон. Только так он превращает существование в жизнь, наделенную горним смыслом. И потому чем больше мы приближаемся к богу, который в высшем своем восприятии есть любовь, тем больше приближаемся мы и друг к другу. Тем истиннее мы становимся. Тем лучше понимаем весь сотворенный мир. Нельзя любить, не обладая самим даром любви. В отношениях людей между собой, в отношении человека к богу, в отношении человека к себе всегда присутствует третье начало – любовь. Трансцендентное, метафизическое начало, постигаемое сердцем, а не умом. И национальная идея, если уж о ней говорить, это, конечно, не экономика, безусловно являющаяся вторичной, а исполнение тех заветов, что даны были еще на заре нашей эры…

Игумен Серафим говорил что-то еще. Кажется, повторял свой тезис о том, что Новое время, под которым он подразумевал Просвещение, совершило фатальную мировоззренческую ошибку: оно вытеснило мистическое, богооткровенное знание на периферию, поставив в центре всего науку, то есть знание, предельно рационализированное. Истину стали воспринимать через систему усложняющихся категорий, ну а это, в свою очередь, привело к ее иссушающему опосредованию. Возник советский социализм – тотальная регламентация всех сторон бытия… И я помню, что ему вполне аргументировано возражали. В частности, дама, похожая на звезду эстрады, ответила, что независимо от источника, их порождающего, законы мира едины. Они могут быть провиденциальны, как утверждает уважаемый отец Серафим, представляя собой исполнение воли божьей, но они могут быть и натуральны, извините за термин, выражая во внешних формах внутреннее устройство природы. И в том, и в другом случае они доступны познанию… А Сергей Валентинович, поворачиваясь, то вправо, то влево, пытался их примирить, заметив, что, по его мнению, справедливы оба высказывания. К истине можно приблизиться путем надстраивания категорий; правда, сам вектор надстройки определяется «внутренним зрением», но ее можно прозреть и путем откровения, а затем, как вы выразились, «распаковывая» его, совместить с уже имеющимися понятиями. Просто не следует ни тот, ни другой метод абсолютизировать…

Более того, я сам принимал в обсуждении деятельное участие, высказавшись сначала по вопросу о конструировании элит, то есть о «тестовом», технологическом заполнении разных элитных уровней, что, на мой взгляд, могло бы повысить профессионализм, а потом обозначил необходимость демпфера, «модератора», смыкающего их в единый социальный модуль. Иными словами, я озвучил фрагменты, выделенные в материалах Бориса. Я был обязан это произнести, и я это произнес. Слушали меня, в общем, благожелательно.