Не жизнь, а роман!

Они передвигались молча и словно были не вместе, а каждый по отдельности. Высокий мужчина шёл уверенно, нарочно делая большие шаги, будто проверяя на прочность ширину своего длинного одеяния. Оно ему нисколечко не мешало, и это ещё больше раздражало его, сильнее, чем намотанная на голову тряпка, которая должна спасать от солнца, а при необходимости — от пыли и песка. Другой мужчина был на голову меньше первого и чувствовал себя неловко из-за нескрываемого недовольства первого и растерянности женщины. Мадам де Бланшфор спрашивала, как сидеть на осле, за что держаться и как им управлять. Он думал, она шутит, но стесняясь, посмотрел на неё и увидев её настороженное выражение лица, понял, что сеньора действительно не знает и побаивается животное.

— Он спокойный.

— Да? А как… — повторяться не хотелось. На осле не было ни седла, ни уздечки…

— Стукните его — и он пойдёт.

— О, конечно, — Катерине пришлось сдаться. Из этого мужчины лишнего слова не вытянешь. Рутгер посадил её на осла, который абсолютно не обратил на это никакого внимание и потянул животное на верёвке за собой.

— Имад, а как его зовут?

— Осла?

— Да! — она попыталась улыбнуться, хотя сидеть было неудобно.

— Осёл.

— О, ну конечно, как я не догадалась, — проворчала она.

В стороне на ослике везли женщину и, подглядев, как сидит она, Катя, немного поёрзав на покрывавшем животное вытертом коврике, более-менее устроилась. Сидела она боком, но спина у её транспорта была довольно широкой, и если он не помчится галопом, то терпимо. Спинки не хватает, но не до роскошеств. Чем дальше уходили от порта, тем больше пальм попадалось на улице, кое-где буйствовал кустарник, но всё это было такого неопрятного вида, что не стоило даже обращать внимание. Вскоре ей надоело сидеть.

— Рутгер, снимите меня с… ну, с этого…

— Осла? — усмехнулся рыцарь.

— Нет, так не годится! Надо дать ему имя.

Катя залезла в закреплённую сбоку её «скакуна» сумку и достала оттуда яблоко. Несколько раз укусила его, не из жадности, а чтобы пахло сочнее, потом предложила ослику. Тот принюхался и нехотя съел.

— Ну надо, же какой капризный! А я хотела дать тебе имя Яблоко! Теперь вижу, что никакой ты не Яблоко!

Немного пройдя рядом с Рутгером, вскоре с разочарованием поняла, что выданные ей сандалии натирают ногу. Это была катастрофа. Сбивать ноги в кровь в пыли и грязи, при том, что впереди длинный путь почти в четыреста километров, никуда не годится. Надо было оставлять свои тщательно выделанные сапожки и не мудрить!

— Рутгер, подсадите меня, похоже, я вынуждена сидеть на этой неприветливой жёсткой спине всю дорогу.

— Что случилось, мадам?

— Дурацкие сандалии, — уже устроившись, она протянула ногу, показывая ступни.

Ремешки сдвинулись и отчётливо были видны покраснения.

Капитан нахмурился и потянул осла, но тот не желал двигаться. Он дал ему по заду, но в ответ получил возмущённое: «И-ааа!»

— Ага, у нашего товарища прорезался голос! — обрадовалась Катя. — Вы слышите, он требует и жалуется.

— И что же он требует и на кого жалуется мадам? Уж не на вас ли?

— Требует вкусненького, а жалуется на вас.

— Чем же я ему не угодил? — улыбнулся Рутгер.

— Тем, что съели морковку и не угостили его. Я видела, как он смотрел на вас, столько эмоций!

— Если мы будем столь часто угощать это глазастое существо, то сами останемся голодными.

Имад приоткрыв рот, слушал, как переговаривается сеньора с рыцарем. Она шутила? При нём? Жена сеньора Фернандо редко разговаривала со слугами и никогда не демонстрировала при них своё настроение или что-то личное. Из-за этого она казалось недосягаемой и возвышенно-сложной натурой. Не женщина, а правительница своих земель, властительница душ, принадлежащих их семье людей. Это казалось правильным, но вот не менее важная сеньора, и она совершенно другая. Как к ней относиться? Хорошо ли, что она такая необычная? Поскорее бы довести её до места и вернутся в привычный мир.

— Смотрите, с какой жадностью он ест морковку?! — умилилась Катя. — Он чуть пальцы вам не откусил!

— Жадная тупая скотина, — буркнул Рутгер.

— Вовсе нет, он подсказал нам, как его назвать!

— Морковью?

— Это слишком солидно. Вы правы, манеры у нашего ослика ещё не те, чтобы получить достойное прозвище. Он Морковкин!

— Морковкин? Да, пожалуй, что так. Рад, что вы не назвали его сладкоголосым Орфеем или воинственным Марсом.

Рутгер и Имад поначалу шли довольно быстро. Самым капризным в их команде оказался Морковкин: он мог задавать всем темп, подгоняя двуногих незамысловатым «и-а-а», и он же всех тормозил, останавливаясь в самых неожиданных местах.

Катерина, занятая изучением характера осла и пытающаяся догадаться, из каких соображений у него происходит остановка, не сразу заметила, что её рыцарь прихрамывает. Только сейчас она сообразила, что Рутгер не привык много ходить пешком, к тому же длительное бездействие на корабле пагубно сказалось на них всех.

— Имад, мы можем где-то прикупить ещё осла?

— Ещё? Но зачем?