Не жди моих слез

— Ты все знаешь?

— Не все, наверное. Думаю, в газетах было много вранья.

— Я любила Джордана Хэрлоу.

— Ты говоришь об этом в прошедшем времени?

Он встряхнул меня и заставил посмотреть ему в глаза.

— Мерзавцев нельзя любить вечно. Удовольствия в постели и любовь вещи разные.

— Ты не ошибаешься, инфанта?

— Нет. Но, понимаешь, если ему захочется, я думаю, он сможет затащить меня в постель.

— Ясно.

Взгляд его померк.

— У меня развращенная плоть, — прошептала я. — Это ты сделал ее такой.

Он усмехнулся и осторожно посадил меня на кровать, а сам устроился на корточках на полу.

— Но это доставляет тебе удовольствие, верно? Я хочу, чтобы ты получала от своего тела удовольствие.

— Удовольствие, пуля в затылке, а потом возвращаешься домой и вдруг понимаешь, что дом перестал быть тебе домом.

Из моих глаз снова готовы были брызнуть слезы.

— Не надо раскисать, инфанта. — Леня смотрел на меня снизу вверх и улыбался. — Ведь у тебя есть шут.

Ночами он делал мне массаж, втирал в тело какие-то благовония, которые привез из Алжира. В этом не было ничего сексуального. С каждым сеансом мое тело делалось все более крепким и упругим. И пустота внутри заполнялась чем-то очень теплым.

Днем мы гуляли втроем в лесу. Ленька называл Леню «Лавой». Как-то в порыве откровенности я поделилась с Леней своим соображением насчет его предполагаемого отцовства.

— Разве это имеет значение, инфанта? — Леня почему-то вздохнул. — Я все равно люблю и буду любить его как сына.

— Я хочу, чтоб он называл тебя отцом.

— Что за прихоть? Так, как он меня зовет, мне нравится больше.

— Лав — по-английски любовь. Но ведь он этого не знает.

— Он знает больше, чем знаем мы.

Мы не возвращались к этой теме.

Не знаю, хотел ли Леня близости со мной — ведь он прекрасно владел каждой мышцей своего тела. Что касается меня, то, доведенная его умелыми ласками чуть ли не до оргазма, я вдруг понимала, что не смогу ему отдаться. Я видела в это время волнующе прекрасное лицо Джордана. Мне не хотелось притворяться перед Леней.

— Я приеду к тебе, — сказала я накануне разлуки. Мы лежали в моей постели. Я лежала на Лене сверху, зажав между ног его фаллос, и водила кончиком языка по его губам.

— Не надо, инфанта.

Он высунул кончик языка и коснулся моего.

— У тебя кто-то есть?

— У меня нет слуг.

— Но есть кто-то, кто выполняет роль служанки.

— Там чувствуешь себя очень одиноким.

— Я так и знала. — Я слезла с него и отвернулась к стенке. — Вечной любви не бывает.

— Ошибаешься, инфанта.

— Тем более на нее не может рассчитывать шлюха.

— Я тебя сейчас выпорю. На правах шута.

— Она красивая? — продолжала травить собственную душу я.

— Не настолько, чтобы я мог забыть тебя.

— Ты собираешься на ней жениться?

— Шуту за откровенность могут отрубить голову.

— Не паясничай. Отвечай: собираешься?

— Нет, инфанта.

— Ты говоришь правду?

— Да, инфанта.

— Ты сказал ей, что любишь меня?

— Нет, инфанта.

У меня чесались руки дать ему по физиономии. Я сказала ему об этом.

Леня долго смеялся. И мне вдруг тоже стало смешно. Потом мы сплелись в объятьях и долго-долго занимались любовью. Это оказалось совсем не похожим на то, что было у меня с Джорданом. А ведь мне казалось, что я люблю того мерзавца.

— Как глупо, что мы потеряли столько времени, — сказала я под утро.

— Не надо жалеть о том, чего не вернешь, инфанта.

— Неужели ты сможешь после меня…

Мне вдруг пришло в голову, что я — смогу. Я осеклась.

Он поднялся надо мной на вытянутых руках, потом медленно опустился и долго поцеловал в губы.

— Береги себя, инфанта, — сказал он. — Без тебя этот мир станет очень скучным.

Наш самолет из-за технических неполадок посадили в Париже.

Я думаю, вмешалась госпожа Судьба собственной персоной.

Я очутилась в самолете компании «Эр Франс», к тому же в бизнес-классе. Едва он успел набрать высоту, как я уже познакомилась с Камиллой.

— Мне страшно, — сказала по-итальянски девушка, сидевшая справа от меня возле окна. — Вы не согласились бы поменяться со мной местами?

Я согласилась. Я верю в судьбу и совсем не боюсь летать.

Девушка была примерно моих лет. Типичная итальянка с профилем римской статуи и неважной фигурой, дефекты которой тщательно маскировал элегантный костюм из жемчужно-серого шелка долларов за пятьсот, если не больше. А еще масса золотых украшений — на пальцах, запястьях, шее, в ушах. К тому времени я уже научилась отличать подделки от истинных драгоценностей. Определенно девушка была богата.

— Камилла Флавиньи, — представилась она, вымученно улыбаясь. — Мне кажется, самолет изобрел дьявол. Но вы, я вижу, совсем его не боитесь.

Я тоже представилась.

— О, так вы англичанка? — Камилла была приятно удивлена. — Я почему-то приняла вас за француженку. Вы летите домой?

— Не совсем так. Я не хочу возвращаться к мужу. Я думаю снять квартиру и поступить на службу.

— Мне, наверное, помогла Мадонна. Я тоже собираюсь снять квартиру либо дом в каком-нибудь уютном местечке на южном побережье и заняться всерьез английским. А что, если нам поселиться вместе?

Она смотрела на меня дружелюбно и с интересом. Еще я поняла, что эта девушка откровенно мной любуется.