Не вспомню

– Да! – отвечаю я не задумываясь. – День прошел превосходно.

Он улыбается. Грустно и устало, что кажется странным.

– Отлично! Я очень рад за тебя.

И комната растворяется в белом сиянии.

Я не открываю глаз, хотя знаю, что на этом все обрывается. Мне трудно сразу посмотреть в лицо реальности. Я даже не уверена сейчас, что знаю, что такое реальность.

День прошел превосходно.

Мои собственные слова.

Они в точности подходят под описание, которое дал Дзен.

Ведь на самом деле Рио интересовался не тем, как я провела время. Своим вопросом он проверял, поверила ли я в ложь. Ему хотелось убедиться, что имплантация воспоминаний прошла успешно.

Я открываю глаза, и мой взгляд упирается прямо в дверь. В мышцах моих ног вспыхивает огонь. Я отзываюсь на их призыв и бросаюсь к выходу, пересекая комнату в одно мгновение.

Мне нельзя ни минуты больше оставаться здесь.

Дзен вскакивает со стула, но не пытается броситься вслед. Думаю, он знает, что ни за что меня не догонит, а потому приводит меня в чувство словесно:

– Сейра, пожалуйста! Не делай этого!

И достигает желаемого эффекта. Его умоляющая интонация заставляет меня остановиться у самого порога.

– Ты не можешь обращаться в бегство каждый раз, когда тебя что-то пугает, – втолковывает он. – В какой-то момент тебе придется остаться на месте и вступить в схватку за то, что ты считаешь справедливым.

Я все еще с вожделением смотрю на дверную ручку, мои пальцы машинально тянутся к ней, все тело словно издает протяжный крик.

– Я похитил диск с твоими воспоминаниями у «Диотеха», чтобы иметь возможность показать их тебе. Чтобы ты все увидела своими глазами. Потому что мне необходимо твое полное доверие, а я знал, что мне никаким другим способом убедить тебя не удастся.

У Дзена срывается голос, но настойчивость в нем не ослабевает.

– Сейра, прошу тебя. Тебе нужно остаться со мной, быть на моей стороне.

И несмотря на мощные физические импульсы, которые манят меня прочь из этой комнаты, я поворачиваюсь и смотрю на него. Хотя взгляд тут же застилает навернувшиеся на глаза слезы.

– Я понимаю, как тяжело для тебя все это, – продолжает Дзен, – потому что мне уже доводилось видеть, какой ценой дается тебе осознание правды. Мы ведь открыли ее вместе. Только тогда у нас было больше времени, чтобы привыкнуть к ней. Но сейчас мы не можем позволить себе такую роскошь. Они преследуют тебя по пятам. И не остановятся, пока не найдут. А тогда ты снова окажешься в том плену, откуда совсем недавно вырвалась.

Первая слеза срывается по моей щеке, оставляя на ней чуть искривленный след.

– Так что же, в моей жизни вообще ничего не было реальным? – шепотом спрашиваю я.

– Реальным был я, – отвечает Дзен, понурившись, с глубоким вздохом.

Он делает шаг в мою сторону, потом другой. Двигается медленно, словно приближается в лесу к напуганному и подраненному зверьку. И, как нетрудно догадаться, именно так я сейчас и выгляжу. По крайней мере, так я себя чувствую.

Дзен останавливается всего в нескольких дюймах от меня. Потом протягивает руку и опускает в мою ладонь медальон.

– Именно поэтому я положил внутрь тот камушек, – говорит он. – Чтобы, как только тобой овладеют сомнения, ты могла прикоснуться к нему, ощутить его и убедиться, что все связывающее нас с тобой никогда не было фальшиво. Что это не продукт компьютерной программы, искусственно внедренный в твой мозг. Что это всегда было реальностью.

Я начинаю дрожать. Сначала мелко и едва заметно. Но потом дрожь нарастает, становится сильнее, пока окончательно не выходит из-под контроля. И вот я уже содрогаюсь всем телом. У меня клацают зубы. А дрожь переходит почти в конвульсии.

Дзен бросается к стенному шкафу в классе и возвращается с одеялом. И как только он меня укутывает, я начинаю валиться на пол. В организме происходит нечто подобное цепной реакции, и у меня отказывает одна мышца за другой.

Дзен вовремя подхватывает меня, не давая упасть. Потом одним плавным движением кладет мою руку себе на шею, наклоняется и, подхватив меня под коленки, легко поднимает.

Я роняю голову ему на грудь, пока он несет меня к расстеленному в углу матрасу и укладывает на него. Мое тело охватывает облегчение, когда голова касается подушки, и я могу свободно вытянуть ноги. Только сейчас становится понятно, как сильно я устала.

На стене висят часы. Почти четыре утра.

У меня голова идет кругом, но я упрямо продолжаю задавать вопросы сдавленным голосом:

– Что ты знаешь о моей матери? Я когда-нибудь встречалась с ней?

Дзен прежде всего идет к столу и отключает жесткий диск. Даже из моей импровизированной постели на полу я вижу, как зеленое свечение тускнеет и гаснет.

– Ты только думала, что встречалась с ней.

– А у меня вообще была мама?