Не вспомню

– Например… – Я делаю паузу, чтобы в уме расставить свои вопросы по степени значимости. – Что произошло в тот день, когда мы впервые встретились? После того как ты заметил меня за колонной. Я все-таки подняла тогда тревогу?

– Слава богу, нет. – Его улыбка становится все шире. – Мы сидели на лужайке и разговаривали. Поначалу ты опасалась. Расположилась от меня футах в десяти. – Воспоминание вызывает у него добрую усмешку. – Ты мне откровенно не доверяла. Но постепенно, мало-помалу стала более открытой. И едва заметно подползала все ближе. Это выглядело очаровательно.

– О чем же мы говорили?

Дзен пожимает плечами.

– О многом. Хотя, если честно, говорить в основном приходилось мне. Я нервничал. Меня смущала твоя необычайная красота. Но ты отвечала. И тогда именно это казалось мне самым невероятным.

Я вспомнила то, о чем Коуди рассказывал мне в автобусе. О девушках, которые не желали с ним общаться.

– Ты злишься на красивых девушек? – уточняю я.

Дзен в ответ начинает смеяться.

– Что? Нет, просто я… Мне никогда прежде не встречалась такая красавица, как ты. Ты была настолько… – Его голос внезапно понижается до шепота. – …настолько непохожей на других.

Я замечаю, как меняется выражение его лица. Перемена разительная. И я сразу понимаю, что мрачные мысли к нему вернулись.

– Что-то не так?

Дзен мотает головой, словно хочет избавиться от какой-то навязчивой идеи.

– В тебе было что-то необычное. Мне это сразу бросилось в глаза.

– В каком смысле необычное?

– Главным образом это проявлялось в твоей манере говорить. Она была несколько монотонной. Словно никто не показал тебе все богатство речевых интонаций. Не приходилось сомневаться, что ты очень умна, но в то же время многого не знала. Самых обыденных слов, расхожих фраз и сленга из поп-культуры.

Значит, я была такой всегда.

Эта мысль успокаивает и тревожит меня одновременно.

– А потом я заметил эту странную черную метку на твоем запястье. Ты считала ее просто шрамом, оставшимся у тебя с раннего детства. Я сразу понял, что это неправда. Таких шрамов не бывает. Но я не стал донимать тебя расспросами. Решил, что ты просто не хочешь говорить на эту тему. Только потом до меня дошло, что ты всего лишь повторяла ложь, которую тебе внушили они. На самом деле ты и сама не знала реального происхождения метки.

Я прикасаюсь к черной полосе на своем запястье, вздрагивая при воспоминании о том, как она начала нагреваться и вибрировать, выдавая мое местоположение.

– Но если называть самую большую странность, о которой я тогда подумал, – продолжает Дзен, – то она заключалась в том факте, что я никогда прежде тебя не видел. Понимаешь, все дети сотрудников, которые жили на территории комплекса, посещали одну и ту же школу. Нас и было всего около сотни. Все хорошо знали друг друга, как жители маленького городка. А потому найти тебя прячущейся в запретной зоне было весьма странно.

– В запретной зоне? – переспрашиваю я.

Дзен кивает.

– Она расположена в самом дальнем конце комплекса. Туда никого не пускают без специального пропуска.

– Тогда как же ты ухитрился пробраться туда? – Мне трудно сдержаться, чтобы не поддразнить его.

Дзен усмехается, снова немного повеселев, и отмахивается от моего вопроса с легкостью, как от чего-то банального.

– О, я сумел изготовить дубликат отпечатка большого пальца своего отца задолго до тех событий. Когда проводишь все детство на территории комплекса, где создаются новейшие технологии, то получаешь возможность пользоваться множеством действительно крутых приспособлений. Тамошняя жизнь скучна. И порой уже не знаешь, чем еще себя развлечь.

– И тогда лезешь на бетонные стенки? – спрашиваю я с ухмылкой.

– Вот именно.

Я не свожу глаз с маленького кубика, который непостижимым образом стал хранилищем моей прежней жизни. Или по крайней мере какой-то ее части. Во мне вспыхивает надежда, что где-то в недрах этого кубика можно найти объяснение, почему я так странно себя чувствую, когда Дзен рядом со мной. Почему мои губы тянет к его губам словно магнитом. И что такое «родственные души».

– Итак, мы поговорили. Что случилось потом? – спрашиваю я.

И опять я вижу резкую перемену в его настроении. Блеск в глазах меркнет.

– Ты спросила, приду ли я снова навестить тебя, и я ответил: конечно.

Дзен отводит взгляд и снова берет кубик с жестким диском, лелея его между ладонями.

– А затем я ушел, и ты напрочь обо мне забыла.

Я вздрагиваю от неожиданности.

– Но это невозможно. Я бы никогда…

Однако я еще не успеваю закончить фразу, как перед глазами возникают многочисленные образы. Тысячи картин моментально и хаотично сменяют друг друга, перемежаясь вспышками яркого молочно-белого света.

Я понимаю, что это могут быть только фрагменты какого-то другого воспоминания.

Закрыв глаза, я наблюдаю развивающееся передо мной действие. Так, как все происходило изначально.

Тук, тук, тук.

От страха я чувствую резь в груди. У меня холодеют ладони.