Не всё во власти чародеев

Их последний вечер вместе – завтра предстоит покинуть Штарндаль. И как всё сложится дальше, неизвестно. Никто из них не затевался первым на эту тему, по умолчанию откладывая разговор на потом, но дальше тянуть некуда. Останутся ли вместе, и если да, то каковы планы на будущее? Или разойдутся, как в море корабли? Хоть Эрик и готовил себя к последнему варианту, но предпочёл бы первый. Пусть даже ценой отчисления из Академии: Лайта научит всему, что нужно, не хуже других учителей. Неопределённость лежала камнем на душе, не давая расслабиться, и заставляя чувствовать себя чужим на празднике жизни.

В конце концов его скованность заметили окружающие.

– Чего такой грустный, амиго? – окликнул Жозе. – Радоваться надо, всё позади! Третьекурсники, считай!

– Может, на то особая причина есть, – хихикнула захмелевшая Таисия. И, повернувшись, фамильярно похлопала по плечу, – правда, Эрик?

– Какая ещё особая причина? – удивился Олаф.

– Штрафную – и всё пройдёт! – одновременно воскликнули Джо и Фэн.

Пришлось уступить давлению общественности. Не станешь же посвящать всех присутствующих в тонкости своих душевных переживаний! Эх, и почему не догадался спросить формулу того чудесного антиалкогольного заклятия, ставшего палочкой-выручалочкой на Алзиллиэ. А потому, когда народ дошёл до нужной кондиции и принялся регулярно выбегать подышать свежим воздухом, предпочёл по-тихому улизнуть.

– Как банкет? – улыбаясь, поинтересовалась Лайта, едва он очутился в гостиной.

– Всё замечательно.

– Не жалеешь, что пришлось променять компанию собутыльников на моё общество?

– Как вообще можешь сравнивать!

– Всякое случается, – загадочно протянула Великий Мастер. – Хочешь немного прогуляться подальше от Штарндаля?

– С превеликим удовольствием.

– Тогда давай отправимся куда-нибудь на побережье. Полюбуемся на закат, послушаем шум моря. И пусть этот вечер принадлежит лишь нам двоим, согласен?

– Словно угадываешь мои желания.

– Может да, а может, и нет. На определённой стадии взаимоотношений люди начинают понимать друг друга и без чтения мыслей. Ну, раз согласен, сейчас перенесёмся прямиком к океану. Погоди секунду, сосредоточусь с координатами подходящего местечка…

Стена телепортации перекинула их на пляж, бывший когда-то пристанищем корвета капитана Карриго. О том до сих пор напоминала проделанная Асфаргом трещина в земной тверди, выпустившая корабль на волю, а теперь изрядно засыпанная проносимым волнами песком.

– Так и время постепенно сглаживает боль душевных обид и стирает позолоту блестящих побед, – ностальгически произнесла Лайта, взглянув на неё. – Песок событий дней грядущих постепенно погребёт под собой настоящее, а то, что сегодня казалось жизненно важным, покажется нелепым и сиюминутным. И глядя с высоты прожитых лет, лишь удивимся, почему всё это так волновало нас тогда?

– Такова жизнь, – вздохнул Эрик, проникаясь меланхоличным настроем спутницы. – Мне лично время представляется универсальной кислотой, без остатка растворяющей всё в неё попадающее. И лишь чистое золото не подвластно ей, более того – засверкает ещё ярче, став путеводной звездой для следующих поколений.

– Красиво сказано. Иногда и впрямь задаёшься вопросом: а что останется после? Есть в нас хоть крупинка золотого песка, или всё растворится и исчезнет без следа?

– Мне кажется, нам рано думать об этом. Пока чаша жизни не выпита до дна, лучше не заглядывать слишком далеко, и наслаждаться тем, что имеешь.

– Может, ты и прав. Но разве не возникает хоть изредка желание сделать нечто такое, о чём будут помнить столетия спустя?

– О столь грандиозном свершении я пока не задумывался. Чудеса героизма в нашем заштатном городке вряд ли кто оценит, а насчёт монументальных сооружений или шедевров искусной работы – к тому ещё и талант неплохо иметь. Единственный случай, да и тот несерьёзный, когда пытался сотворить глобальную вещь – ещё в младших классах школы хотел из пластилина и деталей конструктора изваять игрушечный город. Но успел слепить только несколько домов, а потом поднос с ними брат поставил вплотную к горячей батарее, пластилин расплавился, и всё потекло. Так до сих пор и не знаю, случайно он сделал или преднамеренно.

– Судя по высказываниям, у вас с братом отношения не очень.

– Просто мы слишком разные, и сферы интересов не пересекаются. Потому и разговаривать, как правило, не о чем.

– Зато здесь, смотрю, нашёл друзей, с которыми не скучно.

– О да, спасибо Академии. Тут каждый по-своему уникальная личность, плюс такой многонациональный состав! Будто учишься в Университете Дружбы Народов.

– Разве такой существует?

– Прикинь – да! На моей родине. Основан ещё во времена Красной Империи, когда власти культивировали в обществе интернационализм. Сейчас, правда, у него другое название, и основы дружбы с иностранцами там больше не преподают.

– Каких только чудес на свете не бывает! Хотя и нам не помешал бы подобный опыт – этакий небольшой факультетик, обучающий правилам общения с расами Внеземелья. А то всё как-то автостопом, однобоко и бессистемно. Однако чего застыли на месте? Это неинтересно.