Не вижу зла

— Я не стану ручаться за честность и прямоту Джека Суайтека, но на протяжении вот уже трех десятилетий я оставался другом его отца. Я исхожу из предположения, что лучшие качества отца передались сыну, и Джек Суайтек никогда не стал бы выступать со столь голословными обвинениями. Во всяком случае, пока я не услышу об этом от него самого, я буду относиться к этим мнимым обвинениям, как к слухам и сплетням, которые не заслуживают того, чтобы на них отвечать.

Интервью закончилось, и на экране вновь возник комментатор. Джек переключился на новый канал, потом на следующий, но все они освещали уже другие события. Он мог бы позвонить Торресу и заверить его, что не имеет никакого отношения к этим обвинениям, «выдвинутым защитой», но решил действительно относиться к происходящему так, как предложил Торрес: все это слухи, и больше ничего.

Он включил «И-эс-пи-эн», кабельный канал, круглосуточно показывающий только спортивные передачи, и тут зазвонил телефон. Это оказалась София. Она видела тот же самый репортаж и слышала тот же самый разговор про обвинения, выдвинутые защитой.

— Вы организовали пресс-конференцию и забыли сказать мне об этом? — поинтересовалась она.

— Нет. А вы?

— Думаю, вы должны были уже узнать меня получше.

Так оно и было. Джек режиссировал и репетировал каждую деталь судебного заседания, начиная с того, сколько раз обвиняемый должен посмотреть на присяжных во время первоначального допроса, и заканчивая точным количеством слов, которые член команды защиты имел право сказать прессе. София не могла подвести его в этом вопросе.

— Я уверен, что репортер просто решил заставить его раскрыться, приписав слухи защите, — предположил Джек.

— Очевидно, — ответила она. — Но я начинаю думать, что кому-то пора поставить Торреса на место.

— Не могу с вами не согласиться.

— Как, по-вашему, Торрес и вправду с самого начала знал, что мальчик сделал это? — спросила София.

— Нет. Я думаю, он знал, что если на Джонсона нажать, то он обвинит во всем мальчика. Вот почему он старался не допустить прихода Джонсона в суд. Но он по-прежнему не верит в то, что Брайан совершил убийство. В этом я уверен.

— Не хотите встретиться сегодня вечером? Продумать план противодействия Торресу, когда он примется опровергать показания Джонсона?

— Только в том случае, если вам удалось уговорить Линдси присоединиться к нам.

— Увы. Сегодня вечером она хочет побыть одна.

— Не могу сказать, что виню ее. Все уловки, к которым она прибегла за последние пару месяцев, вся ложь, которой она нас потчевала, — все это свалилось ей на голову. Или, точнее говоря, на голову Брайана.

На линии воцарилась тишина, как если бы София не знала, что сказать. Наконец ее голос раздался снова:

— С вами все будет в порядке, Джек?

Джек смотрел на экран. Показывали баскетбол. Подумать только, всего несколько дней назад он лелеял тайную надежду когда-нибудь сходить с Брайаном в спортивный зал, может быть, даже сыграть с ним один на один. Наверное, это было бы здорово — сыграть с кем-то, кто не сбивает тебя на пути к корзине, как это регулярно проделывал Тео. Этого не будет.

— Конечно, — ответил он. — Со мной все будет в порядке.

— Позвоните мне, если вам что-либо понадобится. Или если просто захотите поговорить с кем-нибудь.

— Спасибо. До завтра.

Она попрощалась, и Джек повесил трубку. Он глубоко вздохнул, но выдохнуть не успел — телефон зазвонил снова. Он поднял трубку.

— Да, София?

— Вы уверены, что у вас все в порядке?

— Разве по моему голосу этого не чувствуется?

— Вы разговариваете, как человек, который очень старается, чтобы его голос звучал нормально, или как человек, у которого сейчас все хорошо, но, как только он сядет и задумается над тем, что случилось в действительности, ему станет плохо.

Джек посмотрел на телефон, не веря своим ушам. Последний раз он вел подобный разговор, когда был женат.

— Со мной все в порядке.

— Настолько в порядке, чтобы сделать кое-что?

— Что именно?

— Вы когда-нибудь были в Kaca Tya на пляже? Там наверху очень неплохая закусочная. Я даже не стану разговаривать о судебном процессе, если вы сами этого не захотите. То, через что вам пришлось пройти сегодня, просто ужасно. А если вы будете сидеть дома в одиночестве, то вам станет еще хуже.

— Спасибо. Может быть, в другой раз.

— Хорошо. Позвоните мне, если передумаете.

— Конечно. Спокойной ночи.

Он повесил трубку и прикрыл глаза, погружаясь в покой и уют большого кожаного кресла. Телефон зазвонил в то самое мгновение, когда его тело расслабилось. Он ответил, добавив в голос капельку недовольства и раздражения.

— София, клянусь могилой своей матери, что со мной все в полном порядке.

На другом конце линии возникло явное замешательство, потом раздался голос:

— Это Джек Суайтек?

Джек выпрямился в кресле.

— Да, извините. Я принял вас за другого. Кто это?

— Меня зовут Марица Родригес. Бывшая Марица Торрес.

— Должно быть, вы…

— Я бывшая жена Гектора Торреса.

Джек хотел было из вежливости сказать, что принял ее за дочь, хотя по голосу чувствовалось, что звонит немолодая женщина.

— Чем могу вам помочь?