Не верьте наивным бродягам

ЖУРНАЛИСТ. А вы лучше, чем они?

ПАПАША ФУКО. Вы хотите доказать, что мы и они – одно и то же? Вы это уже доказываете пятьдесят лет.

ЖУРНАЛИСТ. Разве это не так?

ПАПАША ФУКО. Наше правительство…

ЖУРНАЛИСТ. Оставим в покое наше правительство. Министры мало чем отличаются от вас. Ну, получите вы эти документы. Вам-то от них какой прок?

ПАПАША ФУКО. Вы берете у меня интервью? Или собираетесь сами дать мне интервью?

ЖУРНАЛИСТ. Хорошо. Я знаю, что среди заложников есть человек, который может дать сигнал закончить операцию. Эти парни украли из банка документы. И теперь должны передать их русскому агенту.

ПАПАША ФУКО. Вы это точно знаете?

ЖУРНАЛИСТ. Точно. И до тех пор, пока не передадут, мы будем сидеть здесь.

ПАПАША ФУКО. Вы уверены, что этот человек – я?

ЖУРНАЛИСТ. Да.

ПАПАША ФУКО. И как же вы решили заставить меня признаться?

ЖУРНАЛИСТ. Сказать вам, что вы можете спокойно вынести документы.

ПАПАША ФУКО. Это вам сказал тот полицейский? (Показывает на Филиппа.)

ЖУРНАЛИСТ. Да.

ПАПАША ФУКО. Я вас должен огорчить, это – не я.

ЖУРНАЛИСТ (показывает на Хозяйку). А эта женщина?

ПАПАША ФУКО. Нет. Хотя. Идем.

Подходят к столику, где сидит ХОЗЯЙКА.

ПАПАША ФУКО. Ты что, старая дура, на старости лет в детективы играть решила?

ХОЗЯЙКА. Никак ослаб от страха?

ПАПАША ФУКО. Живо выкладывай, какие документы ты должна получить.

ХОЗЯЙКА. Не пойму, о чем ты?

ПАПАША ФУКО. Ты бралась получить документы от этих? (Показывает на террористов.)

ХОЗЯЙКА. Ты что? Скоро землю есть начнешь?

ПАПАША ФУКО. Значит, не ты, а твой защитник пингвинов.

ХОЗЯЙКА. Ах, этот.

ХОЗЯЙКА подскакивает к столику, за котором сидит АНРИ.

ХОЗЯЙКА. Мало того, что дочку мою пингвинами затрахал, ты еще с этими подонками якшаешься, документы для них перевозишь! Пингвин недоделанный!

АНРИ. Я ни при чем. Я их первый раз вижу. Я – настоящий революционер.

ПАПАША ФУКО (отводит Журналиста в сторону). Не они.

ЖУРНАЛИСТ. А кто?

ПАПАША ФУКО. Сам теперь ломаю голову.

ЖУРНАЛИСТ подходит к столику ВИРЖИНИ.

ЖУРНАЛИСТ. Я могу сесть?

ВИРЖИНИ. Да, можете.

ЖУРНАЛИСТ. Почему вы не приносите свои стихи в нашу газету?

ВИРЖИНИ. Я не помню, когда ваша газета в последний раз печатала стихи.

ЖУРНАЛИСТ. В газете всегда существует проблема места. Но времена меняются.

ВИРЖИНИ. Не заметила.

ЖУРНАЛИСТ. Современная технология открыла новые возможности. На первое место выходит личная инициатива. Личная инициатива. Да-да. Теперь Золушка не ждет, когда фея подарит ей туфельку, она берет туфельку в кредит – и во дворец. И добро побеждает зло быстрее, чем раньше.

ВИРЖИНИ. Добро побеждает зло. Вы не знаете, о чем умолчал Перро. А умолчал он о том, что, когда придет время и Золушка станет королевой, будет она королевой жадной и злой, и все будут вспоминать добрую старую королеву. А потом появится еще одна Золушка, и все будут на ее стороне. Потому, что она Золушка. Но и она превратится в злющую королеву. Новое никогда не бывает лучше старого. Но оно нравится потому, что новое.

ЖУРНАЛИСТ. Грустный конец.

ВИРЖИНИ. У истории конца не бывает.

ЖУРНАЛИСТ. Что вы будете делать, когда получите документы?

ВИРЖИНИ. Я не получу никаких документов.

ЖУРНАЛИСТ. Но я знаю, что вы должны получить документы.

ВИРЖИНИ. Вы меня с кем-то путаете.

ЖУРНАЛИСТ. Возможно. Но вы поэтесса, у вас своеобразный подход к людям, своеобразное видение. Я ищу человека, который должен подать сигнал заложникам и закончить операцию. Он должен получить от них важные документы. Мне хочется ему сказать, что он может получить эти документы и беспрепятственно вынести их.

ВИРЖИНИ. Теперь я вас поняла. Вы решили, что этот человек – я. Неужели я так похожа на этих людей? (Показывает на террористов.)

ЖУРНАЛИСТ. Простите, я не хотел вас обидеть.

ВИРЖИНИ. А теперь вы мне предлагаете стать Шерлоком Холмсом?

ЖУРНАЛИСТ. Я прошу вашего совета.

ВИРЖИНИ. Вы пишете детективные романы?

ЖУРНАЛИСТ. Я политический обозреватель. Политическая статья, это то же, что детектив, только наоборот. В детективе сначала преступник разгуливает на свободе, а потом его разоблачают. А в политическом обзоре сначала государственного деятеля разоблачают, а потом его избирают мэром.

ВИРЖИНИ. Я ничем не могу помочь вам… Разве что попросить вас поверить мне, что ничего не имею общего с этими людьми. Но если бы меня спросили, кто может быть сообщником, я бы подумала на… (Показывает на Дагобера). Вот видите, я уже стала доносчицей.

ЖУРНАЛИСТ подходит к БЕСА.

ЖУРНАЛИСТ. Я – журналист.

БЕСА. Я вас знаю. Вы однажды были у нас в клинике.

ЖУРНАЛИСТ. Да-да, совершенно верно. Тогда я готовил статью о наркотиках. Вы, если не ошибаюсь, доктор…

БЕСА. Доктор Беса.

ЖУРНАЛИСТ. Но я хочу спросить вас не о наркотиках. Дело в том, что мои знакомые (Показывает на Аркадия и Филиппа.) полагают, что вы здесь для того, чтобы помогать этим людям. (Показывает на террористов.)