Не верь мне

Мы с Инной переглянулись. Я непонимающе качнула головой и обратилась к охраннику:

— Проводите её в гостиную, я сейчас приду.

Остановившись в дверях гостиной, я рассматривала высокую светловолосую женщину, которая, в свою очередь, с интересом изучала картину, висящую в дорогой позолоченной рамке на стене. Я не знала её — в этом я была уверена. Иначе точно запомнила бы. Уж слишком эффектной была эта особа. Подумалось, что вот такая и должна быть рядом с Олегом, никак не я… На автомате пригладила петухами выбивающиеся из небрежного хвоста волосы — Яна дала мне всего несколько минут, чтобы умыться.

— Добрый день, — все же подала я голос.

Женщина тут же обернулась и с любопытством уставилась на меня. На губах её играла легкая улыбка, от которой стало не по себе. Черное платье-карандаш, белый, накинутый поверх пиджак, тонкий кожаный поясок, подчеркивающий точеную талию. Туфли-лодочки на высоких каблуках. В отличие от меня, в гостиной она выглядела вполне уместно, хотя всё равно казалась какой-то… чужой. Другой, будто бы деталь мозайки, взятая из похожей, но другой картинки.

— Алина, — улыбка её стала шире. Во взгляде мелькнуло что-то знакомое, но я так и не смогла понять, что именно. — Меня зовут Анастасия, — протянула мне руку, — я адвокат семьи Макаровых.

Как то иначе я себе представляла адвокатов. Руку я пожала, но подозрительность моя никуда не ушла, наоборот, стала сильнее:

— Что вам от меня нужно?

— Давайте присядем, — она указала на стоящие чуть в сторонке от дивана кресла из кожи коричневого цвета и, не дожидаясь от меня согласия, направилась к ним.

— У меня мало времени, — я сжала лежащую в кармане длинного кардигана рацию радионяни, которую носила с собой буквально всюду. Боялась, что дочь останется без присмотра даже на минуту, потому что страх за ее состояние и жизнь до конца так и не пропал. Разговаривать с этой странной женщиной мне не хотелось до такой степени, что я бы предпочла, чтобы в этот момент раздался плачь дочери. Тогда бы я могла с чистой совестью спровадить её восвояси. Адвокат семьи Макаровых… Что ей от меня нужно?!

— Я не отниму его слишком много, — присев в кресло, она достала из портфеля папку с какими-то документами и подняла взгляд на меня, все еще не двинувшуюся с места.

Выбора у меня не было. Недовольно вздохнув, я наконец присела в кресло напротив и перевела взгляд с папки на Анастасию. Губы её были накрашены алой помадой, волосы струились по плечам золотистым водопадом. Это могло бы показаться вызывающим, если бы… не шло ей. Красота на грани вызова, вот что я могла сказать о ней. Красота на грани вызова и ощущение холода рядом.

— Так что вы хотите от меня? — сухо поинтересовалась я.

— Наверное, вы знаете, что Анна Громова умерла?

Я не ответила, продолжая смотреть ей в глаза. Они были голубыми. Какими-то неестественно голубыми…

— Знаю, — ответила коротко.

— Я много лет работаю с её семьёй. Некоторое время назад она позвонила мне и заявила о намерении составить завещание.

— Какое отношение это имеет ко мне, я не понимаю, — желание скорее закончить разговор становилось сильнее. Я чувствовала, что меня вновь утягивает в трясину этой грязной истории и не желала марать едва отмытые руки.

— Самое прямое, — вымолвила Анастасия. Лицо её стало серьезным, она достала из папки документ и протянула мне. — Анна Громова включила и вас в завещание, Алина.

Мне вдруг стало нехорошо. Руки мигом похолодели, внутренности стянуло узлом. От острой нехватки воздуха захотелось выбежать на улицу.

— Это невозможно, — выдавила, смотря на протянутый мне лист бумаги так, будто только что мне предложили сунуть руку в ящик с гремучими змеями.

— Но это так. Можете прочитать, — тряхнула завещанием, но я замотала головой, не желая прикасаться к нему. Вскочив на ноги, воскликнула:

— Я хочу, чтобы вы ушли. Сейчас же! — сердце колотилось у самого горла, тошнота накатывала волнами. — Я никогда не знала эту женщину! Никакое наследство от неё мне не нужно.

В голове шумело. В какой-то момент показалось, что вот-вот я потеряю сознание. Тогда как меня едва ли наизнанку не выворачивало, Анастасия сохраняла спокойствие. Смотрела на меня прямо, внимательно, то ли продолжая изучать, то ли чёрт знает что ещё.

— Вам не интересно, что Анна оставила для вас? — адвокат грациозно встала, убрала документы обратно в папку, папку — в портфель.

— Не интересно. Уходите, — процедила сквозь зубы. Дурнота немного отступила. Я сделала незаметный глубокий вдох, окончательно пришла в себя. Ощущение тревоги не отпускало.

— Картины, — будто не слыша меня, произнесла она. Губы её вновь вытянулись в улыбку. — Все свои картины Анна завещала вам, Алина.