Не верь мне

-Оля! – буквально выдыхает моё имя, и это очень странно чувствовать его дыхание на своей коже. Почти дико. Потому что интимности между нами ноль целых ноль десятых. Но при этом сама ситуация… пробирает до мозга костей.

-Больно, - жалуюсь я, не понимая, что именно имею в виду, его хват или свои чувства.

Слышит, силу нажима уменьшил, но не отпускает.

-Кр… Сергей. Он мой…? – не своим голосом и обрывисто.

Смешок. Нервный. Честно не удержалась, само вырвалось.  

 -Нет. У меня просто хобби такое, своих детей именами бывших называть!

Вроде как, и сарказм, а у самой слёзы по щекам. Как же я его сейчас ненавидела. За вопросы эти, за недоверие… за себя, за сына…. За всех нас.

И опять его пальцы на моём запястье, в этот раз действительно больно, даже через куртку. Но я не чувствую. Вернее это не играет абсолютно никакого значения. Главное выражение его лицо. Почти бескровное, с плотно сжатыми зубами, желваки так и играют. И взгляд. Безумный. Почти страшный. Но я не боюсь. Я сама на грани.

-Ты должна была сказать, - как скрежет по металлу.

И тут у меня просто сносит все ограничители.

-Когда?! – кричу я, сама того не осознавая. – Когда?! Когда ты меня обвинял неведомо в чём?! Или когда уходил?! А может быть, в тот момент, когда ты упорно делал вид, что нас с Крошем не существует?! Шесть лет. Тебя не было шесть лет!

Он пытается что-то вставать, но меня несёт.

-Ты сам! Ты сам всё разрушил тем вопросом! Я же тебя ждала… Как дура последняя. Когда вспомнишь, когда наиграешься со своей свободой и со своими амбициями. Приехал. Обрадовалась. А ты… Да ну нахер… Лучше бы ты тогда вообще не приезжал! Лучше бы я просто думала, что надоела тебе или что-то подобное! Но это кем меня надо было считать! Нет у тебя сына! Ты на него все права потерял, шесть лет назад! Ты спросил, чей он. Вот и получай! Мой!

На последние слова Измайлов  реагирует неадекватно. Он орёт. Просто орёт, совсем не членораздельно. Просто громкий вопль, от которого внутри меня всё обрывается.

Жмурюсь. Была бы свободна рука, ещё бы и уши заткнула.

Он замолкает. А  так и сижу. С закрытыми глазами и текущими слезами.

-Ты должна была сказать, - он. Тихо и надломленно.

Но мы оба знаем, что это ещё не предел. Это так…. Мы лишь прошлись по верхушкам чувств и претензий.

-Но не обязана.

Не узнаю себя. И голос не мой, и слова чужие. Откуда во мне эта стерва? Не знаю. Почему просто всё не сказать? Потому что больно. Очень. До самих остов… Оказывается всё ещё не отпустило. Всё так же остро как и тогда. Говорят время лечит. Врут. Безбожно. Нефига оно не лечит, лишь прячет и маскирует. А если не выпускать, то оно прорастает в тебе… махровым цветом, отравляя тебя и твою душу. Каждый день. Каждый миг. А я слишком долго делала вид, что я в порядке.

Разлипаю слипшиеся глаза.

Измайлов отвернулся. Я его почти не вижу за спинкой кресла. Лишь его рука на моей.

-Отпусти, - обессиленно прошу я. Не слышит. – Отпусти.

Руку не убрал, но пальцы вдруг разжались.

-Я хочу… - начинает он, но обрывается. Молчит.

-Потом. Всё потом, - одними губами прошу я.

-Он. Мой. Сын.

Без вопросов. Без сомнений. И даже почти без злости. Констатация факта.

-Мой, - упрямлюсь я. Рука его дёргается, но меня не трогает. И я добавляю. – И твой.

Сказала. Странно, но стало будто бы легче. И мир не рухнул. И ад не разверзся. Впрочем, он уже давно с нами, и у каждого свой. И пока я думаю об этом, Сергей убирает руку и… с силой, чуть ли не с остервенением бьёт по рулю, через раз попадая по клаксону. Тишину нашего мира буквально прорезает. Не удивлюсь, если он там вместо руля мою голову представляют. Я больше не могу здесь, слишком тесно, слишком громко, слишком запредельно.

Выскакиваю из салона. И меня словно вырывает из вакуума. И мне страшно от того количества звуков, которыми как оказалась полнится реальность. Мы с ним будто оглохли, не сейчас, лет шесть назад, ещё до истории с Крошем. А сейчас летим обратно, на землю… и как бы не расшибиться. А мне нельзя, у меня дети.

Нервно обернулась к подъездной двери. Кроша не было. Да что же я за мать-то за такая! Опять ребёнок ушёл! Кидаюсь к подъезду. Вот если его сейчас дома не окажется, то я просто лягу и умру… Хотя нет, сначала найду, а потом уже помирать буду.

Домофон. И Анино: «Да?»

-Крош, дома?!

-Ну да… - растерянно говорит дочь. Хотя там есть что-то ещё, но я уже не воспринимаю. Прижимаясь лбом к холодному металлу двери.

-Открой, пожалуйста, - из последних сил шепчу я.

Сигнал. До меня не сразу доходит, что надо тянуть ручку на себя. Пальцы слушаются плохо. Успокойся. Сын дома. Дочь дома. А со всем остальным ты справишься.

 Уже практически скрылась в подъезде, когда меня нагоняет голос Сергея:

-Ты же понимаешь, что это ещё не конец!

*   *   *

Тошнило. Чёрная вязкая желчь бродила внутри меня.