Не уверен – не умирай! Записки нейрохирурга

– Боли у него сильные. Умрет, конечно, наркоманом, чего уж там… Но умрет, не мучаясь от болей. Кому от этого плохо и кому какое дело?!

– Да, но почему больной с раком легкого лежит у вас в нейрохирургии?

– Он к нам поступил с острыми корешковыми болями. Думали – секвестрация межпозвонкового хряща, но при обследовании нашли множественные метастазы в позвоночник из опухоли правого легкого. Онкологи признали случай неоперабельным, назначили опиаты…

– Ну вот и выписали бы на амбулаторное лечение!

– Это вы, капитан, так свою маму будете лечить, если она раком заболеет! Побегаете за рецептом да по поликлиникам ради пяти ампул промедола, который боли не снимает, – поймете, что к чему. Или у вас в отделе есть запасы «вещественных доказательств», годных к употреблению?

Капитан поскучнел:

– Не понимаю, о чем вы.

Младенец Марии

Все это случилось много лет назад, но не забывается до сих пор. Жил я тогда в Энской области и, закончив вуз, третий год работал в центральной районной больнице весьма общим хирургом.

Больница эта располагалась на пересечении двух оживленных автомобильных трасс и железной дороги. Тут же находилось несколько предприятий, строек, воинских частей и колония строгого режима. И вот все, что билось на этих дорогах, падало в пьяном виде на стройках с лесов, обжигалось на предприятиях, уродовалось в «зоне», стрелялось в воинских частях, дралось, резалось, ломалось, обострялось в быту, – везли в приемный покой нашей больницы. Ничего не бояться и ничему не удивляться меня научили именно в этой мясорубке – Кольской центральной районной больнице.

В одно солнечное майское утро наш заведующий В. А. З. вызвал меня к себе и говорит:

– Ты, я слышал, намылился сегодня первую свою холецистэктомию делать?

– Так вы же сами меня поставили и обещали помочь!

– Сам поставил – сам и отставляю! Успеешь еще.

Поедешь сейчас в Туманный. Там дура жена закрыла пьяного мужа в квартире. Мужик проснулся. Шланги горят, а из квартиры выйти не может. Привязал он бельевую веревку к батарее и стал спускаться с пятого этажа. Веревка сразу лопнула, и мужик грохнулся на асфальт.

Привезли его в больницу Туманного. Стали раздевать, а из его брюк выпал ключ от квартиры! Глянул бедолага на ключ, матюгнулся и потерял сознание! Так до сих пор в себя и не придет – в коме. Звонил только что тамошний главный врач. Хирурга у них нет. Поезжай, разберись.

На дворе – северная весна в разгаре: земля просохла, светит майское солнце, пахнет первыми клейкими березовыми листочками. Сестрички бегают без толку по больничному двору в коротких халатиках. А мы, параллельные всей этой благодати, загрузились в жестяной ковчег на колесиках под названием «уазик» и повлеклись по разбитой дороге в поселок энергетиков Туманный.

В «буханке» нас было, в самом деле, как в ковчеге – «всякой твари по паре» Я, как воплощение всей хирургии района. Операционная сестра, с которой, если верить великому хирургу С. С. Юдину, мне необходимо спать для лучших исходов операций. Но спать с пожилой Евгенией Васильевной совсем не хочется! Анестезистка Верочка, что упруго подпрыгивала на ухабах, прижимая к себе свой чемоданчик, гораздо желаннее, но у нее есть свой начальник – толстый анестезиолог Антонян.

Сотню километров до Туманного мы тащились три часа. Сразу за Колой, стоило только чуть подняться в сопки, весна кончилась. Зеленый цвет исчез – ни листочка, ни травинки. Голые, чуть прикрытые бурым мхом скалы, россыпи камней и свинцовая вода в бесчисленных озерцах. В отлогих местах – снег. Серо, темно, холодно. Представляли мы собой одинокий отряд идиотов, вообразивших, что они могут кого-то спасти в этой пустыне.

Скатись «ковчег» под каменистый откос да в озеро – и никто нас никогда бы не нашел! Как истолкуют археологи будущего малый хирургический набор, рассыпанный между костей четырех медицинских энтузиастов? Напишут ли потом монографию «Бродячие хирурги в период упадка Эпохи Чрезвычайных Ситуаций»?