Не устоять перед соблазном

Они выехали из-под деревьев на яркое солнце, и Кэтрин раскрыла свой зонтик.

– Константин, в этих нравоучениях нет никакой необходимости, – сказала она, – но я знаю, что ты руководствуешься исключительно заботой обо мне. И я высоко ценю это. Мне так жаль, что мы не знали друг друга в детстве, хотя должны были бы, ведь мы с тобой троюродные брат и сестра. Жаль, что я не знала Джонатана. Уверена, я бы полюбила его.

Джонатан был младшим братом Константина – законнорожденным братом, который унаследовал титул графа Мертона после смерти отца. Он был умственно неполноценным и умер в шестнадцать лет, в результате чего титул и собственность перешли к Стивену. Константин рассказывал о брате с искренней любовью.

Он посмотрел на Кэтрин и усмехнулся.

– Спешишь сменить тему, да? – осведомился он. – Ладно. Да, ты бы полюбила Джона, а он бы обожал тебя. Всех вас.

Кэтрин немного успокоилась и попыталась насладиться прогулкой.

Однако о ней сплетничают! О ней и лорде Монфоре!

До некоторой степени она сама виновата в этом. Ведь могла сказать «нет», когда он пригласил ее танцевать на балу у леди Парметер. Могла настоять на том, чтобы идти по Серпентайну под руку со Стивеном, а лорду Монфору предоставить сопровождать Мег или его сестру. А вчера могла твердо заявить ему, что хочет побыть в одиночестве. Более того, она могла встать, пожелать ему всего хорошего и уйти.

Да, отчасти она сама виновата. Просто его общество было ей приятно, а беседы с ним – интересны.

Действительно, надо быть осторожнее. Надо прекратить общаться с ним здесь, в Лондоне, а когда она приедет в Седерхерст-Парк – какая жалость, что она согласилась поехать туда! – то будет все время держаться рядом с Мег, Стивеном или мисс Рейберн.

Однако решение соблюдать осторожность было принято слишком поздно.

Беда всей своей силой обрушилась на Джаспера на следующее утро. Вечер он провел дома – редкий для него случай. Некоторое время назад он принял приглашение на суаре у Кларксона, но, узнав, что на нем будет и мисс Кэтрин Хакстебл, решил на него не ходить.

Таким образом, Джаспер привел в восторг Шарлотту, на весь вечер оставшись дома.

На следующее же утро он испытал крайнее изумление, когда появился в клубе «Уайтс».

– Эй, Монти, – вместо приветствия закричал виконт Модерхем, – мы все думали, что сейчас ты во весь опор несешься в горы!

– Похвальная отвага, старина, – сказал Барни Рангейт. – Я и не догадывался, что ты наделен таким качеством. Зря я не поставил на то, что ты заявишься сюда как ни в чем не бывало.

– Отвага? – воскликнул Чарлз Филд. – Скорее, это инстинкт смерти. Это же чистое самоубийство – в это утро оставаться в городе, правда, Монти? Я бы сказал, что даже в Седерхерсте небезопасно. Может, укрыться в диких лесах Америки?

– Ты обречен на смерть, Монти, – мрачно произнес кто-то, чей голос Джаспер не узнал. – В этом нет сомнений.

– И именно что на смерть, – добавил еще кто-то. – Думаю, Монти, герцог Морленд, граф Мертон и Кон Хакстебл уже жаждут твоей крови, не говоря об остальных.

Ох! Ну что теперь?

Джаспер изогнул брови и презрительно скривил губы.

– Куда, черт побери, делись все газеты? – осведомился он. – Опять их забрал Нортон? Я пропустил что-то интересное? К примеру, что трое вышеназванных джентльменов превратились в вампиров?

– Монти, – сказал Чарлз Филд, хлопая его по плечу, – плюнь на газеты, старина. Эти трое, вероятно, к настоящему моменту уже разыскали бы тебя и облегчили бы тебя на пинту или две крови каждый, если бы они не решили, что гораздо важнее сначала заполучить Форестера. Ведь он твой кузен, как я понимаю?

Ого!

Джаспер замер.

Впервые в нем всколыхнулось мощное предчувствие беды.

– Я потрясен, – ровным голосом произнес он. – Форестер оказался важнее меня? Господи, да что он натворил, чтобы заслужить такое отношение? Или что ляпнул?

– Все гораздо серьезнее, Монти, – пояснил Модерхем, – хотя никто, кажется, не знает, кто именно ляпнул, и, соответственно, никто не признается, что у него язык без костей и что именно он это ляпнул. Однако кто-то рассказал Форестеру о том позорном пари, которое ты проиграл несколько лет назад. О нем знало несколько десятков человек, естественно, но ни один никогда не нарушал кодекса чести и не болтал за пределами нашего круга, особенно в тех случаях, когда дело касалось репутации невинной дамы. Никто – до настоящего времени. Этот кто-то рассказал Форестеру, вероятно, потому, что решил, что он твой кузен и, следовательно, все знает.

Джаспер уставился на него. С его лица исчезло выражение деланного равнодушия. Ситуация оказалась гораздо хуже, чем он предполагал.

– И?.. – тихо спросил он.

– И Форестер весь вчерашний вечер у Кларксона рассказывал об этом всем, у кого было желание слушать, – ответил Модерхем. – Только он изменил кое-какие детали, оклеветал честь той дамы и выразил сомнение по поводу того, что ты действительно проиграл пари. Он говорил, что ее поведение в этом году свидетельствует о том, что она не отшила тебя, Монти, тогда и не собирается отшивать сейчас.