Не умирай

Чо замерла, пытаясь решить, говорил бандит правду или вел их в ловушку. Он говорил с двумя мужчинами в гостинице, просил их убить Эйна. Он мог придумать план, чтобы убить их обоих. Но он мог убить мальчика в гостинице, пока Чо хоронила Мурая. Изумрудный ветер мог просто зарезать мальчика. Чо взглянула на Эйна, тихого и решительного. Она не отрицала, что в мальчике что-то было не так, помимо способности возвращать мертвых к почти жизни.

— Мы идем или нет? — спросил Чжихао. — Я знаю, ты хочешь отомстить…

— Правосудие.

Изумрудный ветер вскинул руки.

— Называй, как хочешь. Я все еще считаю это плохой затеей. Ты не знаешь Кулака. Он — монстр. Мы уже погибнем в конце задания. Зачем искушать судьбу еще одним таким шансом?

— Ты ведешь нас правильно? — спросила Чо. Она старалась звучать сухо, но в голосе был и гнев, делающий слова резкими.

— Да! Сколько раз говорить? Те двое, которых ты убила в гостинице, сказали, что Кулак вернулся в лагерь. Мы придем туда к ночи… Наверное. Он на холме с видом на округу. Мы не сможем подойти незаметно, и мы не знаем, сколько их там осталось.

— Звучишь испуганно.

Чжихао захохотал.

— Страх — здоровое чувство. Я видел, как Вековой клинок убил пятьдесят человек. Тех, с кем я пил, ел и сражался. Может, не лучшие воины в мире, но они выживали. А он легко рассек их. Знаешь, сколько я продержался против старикана?

— Да, — тихо сказал Эйн, глядя бледными глазами на Чжихао.

— Секунды. Два вдоха. И меч пронзил мое сердце, — Чжихао развернулся и пошел по траве злыми шагами. — Он смог легко меня одолеть, и Кулак убил его. Мужчину там стоит бояться. Страх к нему долгое время хранил меня живым. А теперь я почти жив, и от этого еще страшнее.

Чо догнала Чжихао, зная, что Эйну было сложно поспевать.

— Он не победил Векового клинка один. Вокруг были другие. Эйн видел это.

— Это не утешает.

Эйн поравнялся с бандитом с другой стороны и посмотрел на него. Чжихао замер, его изображение разлетелось лепестками, хотя ветра не было. Чо вздрогнула, он появился с другой стороны от нее, шел, словно ничего не произошло. Эйн занял место, которое он покинул.

— Ты сказал, что он — монстр. Пылающий кулак. Почему ты шел за ним? — спросил Эйн.

Чжихао с горечью рассмеялся.

— В этом мире, чтобы выжить, нужно или стать худшим монстром, или найти того, кто захочет стать еще худшим монстром, и сделать себя полезным. Я рано понял, что есть то, что я не хочу делать с остальными и собой. И я нашел того, кто сделает.

— Как героично, — Чо не сбавляла шаг. Она не убирала ладонь с Мира.

— Я и не звал себя героем, — сказал Чжихао. — Даже наоборот.

— Но ты можешь им быть, — сказал Эйн. — Ты можешь быть как в историях, которые я о тебе читал. Хорошие истории.

Чжихао покачал головой.

— Есть у Нэш пословица, мальчик. Завтра — как вчера, но чуть больше. Я — ничей герой. Чем раньше ты это поймешь, тем скорее отпустишь меня из этого пути к самоубийству. Потому что я не буду помогать тебе убивать Императора десяти королей. Я предам тебя при первом шансе, и если это не сработает, я использую второй, третий и все остальные, — и Чжихао пошел вперед, оторвался от них.

Чо и Эйн шли в тишине какое-то время, в нескольких шагах за бандитом.

— Я верю, что он говорит правду, — сказала Чо. Она знала, что лучше всего для них было дать Чжихао умереть во второй раз, пока он не стал проблемой.

Эйн покачал головой.

— Нужна жизнь зла, чтобы быть злодеем, и только миг добра, чтобы быть героем.

Только это сказал мальчик, и Чо какое-то время обдумывала его слова. Ей казалось, что мальчик все не так понимал.

Они не добрались до лагеря Пылающего кулака в ту ночь, и Чжихао винил Эйна в медленном темпе. Казалось глупым обвинять мальчика в коротких ногах, но бандит был в плохом настроении, и оно только ухудшалось, пока они приближались. Чо почти поверила, что он не хотел возвращаться к жизни бандита. Почти.

* * *

Чжихао не видел снов, закрыв глаза, только тьму. Может, это был лучший сон за годы. Обычно его сны были полны того, что он сделал и увидел. Порой повторялся сон из детства: смерть его кота, маленького, черного, с яркими глазами. Он следовал за ним всюду в Бан Пине. Некоторые говорили, что сны были побегом в лучший мир, что это был путь к тому, что разум скрывал от них. Другие говорили, что во снах видели будущее. Чжихао не верил ничему этому. Его сны были кошмарами, мучающими его за все, что он совершил неправильно, и за все плохое, что он продолжал делать, несмотря на эти мучения. И он считал приятным отдыхом отсутствие снов, верил, что, может, быть отчасти живым было даже приятно.

Но он проснулся во тьме, рядом был их маленький костер, и все мысли об отдыхе пропали. Мальчик смотрел на него. Не поверх костра, не со своего плаща. Мальчик сидел на расстоянии руки и смотрел на него. В темноте его взгляд казался пустым, словно глаза были изо льда и ничего не отражали.